Нет, нельзя ссориться с Сахибом Джелялом. Из-за чего? Из-за какого-то мальчишки, сына того уруса-командира. И самого кяфира-уруса никто теперь даже пальцем тронуть не посмеет, проклятие на его голову!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В каждой складке слов по червяку.
Р у д а к и
С юга Балхскую степь окаймляет один из высочайших в мире снеговых хребтов - Гиндукушский. Но можно много дней ехать по степи и не подозревать о существовании гор. Злой ветер "афганец" поднимает столько серо-оранжевой мельчайшей пыли, что вся местность словно задернута плотным занавесом. А кто плохо знает пути и перепутья среди тугаев, зарослей седого камыша, бесконечных древних насыпей земли, выкопанных невольниками при проведении гигантских каналов, ныне ничего не орошающих и только уродующих равнину, тот обязательно заблудится и будет без конца плутать среди топких солончаков, песчаных барханов. И даже если он наконец наткнется на унылое нагромождение холмов лессовой, пухлой глины, груды битого кирпича и глиняных черепков, глинобитных приземистых хижин, скорее похожих на жалкие землянки, нежели на дома, он никак не догадается, что вступил в город Балх - прославленную некогда столицу обширной страны.
Что делали после странствования по приамударьинским пескам, среди развалин геолог Мориц Бемм и его кашгарские спутники в древнем Балхе, трудно сказать. Они с шумом, радостью и с неизменными банками пива в руках встретили Сахиба Джеляла и Мансурова, провозглашая: "Прозит!", "Скоу!" - и требовали, чтобы утомленные путешественники присоединились к их довольно уютно расположившейся компании. Немцы забрели, оказывается, в Балх, чтобы осмотреть археологические памятники и... присмотреть здесь местечко для постройки туристского отеля.
Уставшего, раздраженного медлительностью розысков, Мансурова мало интересовало все это. Он думал о злоключениях своего мальчика: "Даже травы пустыни вздыхают о нем... даже звери степные плачут".
Строфы эти вертелись настойчиво в мозгу. Несмотря на заверения губернатора о том, что мальчик жив, Алексей Иванович очень беспокоился, и мстительные мысли не оставляли его.
Да сгинет тот, кто не отвечает
Услугой за услугу
И нападением
за нападение.
Последние строфы четверостишия арабского поэта Али ибы Зейда, конечно, относились прежде всего к великому мюршиду, разрушившему покой семьи комбрига. Едва ли мюршид Абдул-ар-Раззак мог ждать приятного от встречи с ним.
- Великий сардар, - говорил о Мансурове моманд Бетаб, топорща свои длинные усы. - Благородный начальник! Золотой человек, но он с берега надежд упал в пучину отчаяния. Какая жена красавица! Какой сынок, истый маленький Рустем! Все было. Розы наслаждения смешались с шипами несчастья!
Немцы беседовали очень оживленно с Сахибом Джелялом. Они увивались вокруг него. Их потрясла его борода, его лицо бедуина-аравитянина, пышное восточное одеяние. Принимая его за высокопоставленного вельможу, они делились с ним своими планами. А когда к Сахибу Джелял начало стекаться население Балха во главе с чалмоносным духовенством, появились персидские гранатовые ковры, богатые дастарханы, ключевая вода со льдом и блюда с пловом, Мориц Бемм окончательно уверовал во всемогущество Сахиба Джеляла и принялся вербовать его в союзники. Он не отходил от него и с упорством маньяка твердил о завоевании Индостана победоносными армиями арийцев-германцев и звал Сахиба Джеляла повернуть в русло великого рейха азиатские страны. Он чуть ли не силой потащил по жаре и солнцепеку Сахиба Джеляла на соседнюю возвышенность и, показывая рукой вдаль, гудел:
- Вот здесь мы построим отель... Номера "люкс", горячая, холодная вода, теплые клозеты, бары, девчонки - комфорт в пустыне.