- Мы боялись, что тебя здесь нет, - сказал, подходя, Ананда.
- С приездом, - произнесла Дирив у него из-за плеча.
Тени от света Галактики вплели серебряные пряди в светлую массу ее распущенных волос, а в темных больших глазах сияли голубые блики. - Ох, Йама, с приездом.
Она шагнула вперед и бросилась ему на шею. Ее легкое тело, длинные тонкие руки, стройные ноги, ее жар, ее запах! Йама всегда удивлялся, обнаруживая, что она выше его ростом. Забыв холодную уверенность, что крепла в нем с момента, когда он услышал слова Ананды о пьяных кутежах Лоба, он ощутил, как его любовь разгорается в ее объятиях с новой силой! Так трудно не откликнуться! Настоящее предательство! Хуже всего, что могла совершить она.
Дирив отстранилась и удивленно спросила:
- Что-то не так?
Йама ответил:
- Я рад, что ты пришла. Мне надо тебя кое о чем спросить.
Дирив улыбнулась и грациозно развела руками, широкие рукава ее белого платья взлетели и, кружась, засветились в полумраке подступающей ночи.
- Все что угодно! Но при условии, что я услышу твой рассказ. Все подробно, не только заголовки.
Ананда нашел кусок сыра и стал нарезать ломтиками.
- Я постился, - объяснил он. - Вода на завтрак, вода на обед.
- И фисташки, - напомнил Йама.
- Никогда не утверждал, что из меня получится хороший священник. Считается, что пока отец Квин ужинает с эдилом и префектом Корином, я чищу паникадило.
Странное место для встречи, Йама.
- Доктор Дисмас говорил мне что-то о привычках, которые нами командуют. Вот я об этом и вспомнил.
Дирив возразила:
- Но ведь с тобой все в порядке. Ты уже оправился от своих приключений.
- Я многому научился за это время.
- И ты нам расскажешь, - вмешался Ананда. Он стал передавать им ломти хлеба с сыром, выковырнул маленьким ножичком пробку из бутылки.
- Я думаю, - сказал он, - ты должен начать с самого начала.
В пересказе его приключения выглядели куда более странными и волнующими, чем в жизни. Чтобы рассказ не расплывался и как-то дошел до конца, приходилось молчать о том страхе и напряжении, которые он испытывал каждую минуту своих странствий; долгие часы бессонной ночи в мокрой одежде на стволе смоковницы, все более мучительный голод и жажда, пока он бродил по сухим глинистым улочкам Умолкнувшего Квартала Города Мертвых - все это осталось в стороне.
Пока он говорил, ему припомнился сон, который он видел, когда спал в старой гробнице в Умолкнувшем Квартале. Ему снилось, что он плывет по Великой Реке, течение его подхватывает и несет к Краю Мира, где воды реки с ревом и ливнем брызг падают в неизвестность. Он хотел поплыть против течения, но руки его оказались связаны, и он беспомощно дрейфовал в несущихся белых струях к грохочущему светопреставлению водопада. Давящее чувство беспомощности оставалось в его душе все утро до самого момента встречи с Лудом и Лобом, но потом он о нем забыл и вспомнил только теперь. Сейчас Йама чувствовал, что, рассказывая, он увязывает сон с реальностью в один узор. Он описал друзьям свой сон как еще одну часть приключений, а потом рассказал, как Луд и Лоб на него напали и как он нечаянно убил Луда.
- Я нашел древний нож, а Лоб его выхватил, он готов был убить меня за то, что я убил его брата. Но нож сам на него кинулся. Он вдруг превратился в какого-то упыря или гигантского паука. Я убежал. Стыдно сказать, но я бросил его с мертвым братом.
- Иначе он бы тебя убил, - сказала Дирив. - Конечно, надо было бежать.
Йама возразил:
- Я бы сам его убил. Думаю, нож сделал бы это за меня, если бы я не решился его взять. Он помог мне, как тот призрачный корабль.
- Лоб сумел спастись, - заметил Ананда. - Он, идиот, хотел, чтобы его отец обвинил тебя в убийстве его брата, но тут ты вернулся. Лоб сам себя приговорил, а тут Унпрак, как только его арестовали, признался в своей роли в этой истории.