— Там и правда становится всё холоднее, — взволнованно начал он. — Надо спешить, иначе нам не хватит времени всех предостеречь.
Луна накинула на плечи пончо. У самого порога, дождавшись, пока все выйдут, она тихонько окликнула Туу-тикки.
— Можно мне взять с собой твой фонарь?
Та внимательно посмотрела на неё.
— Ты очень упрямая маленькая девочка, — сказала Туу-тикки.
— Пожалуйста, — снова попросила Луна ещё тише. Она выложила все ёлочные игрушки из своего мешочка и протянула его Туу-тикки.
— Будь по-твоему, — вздохнула та. — Я могу дать тебе и свечи, если ты так хочешь осуществить задуманное.
Сначала они шли все вместе, и те жители Муми-дола, которые не спят зимой, тревожно прислушивались к их словам о том, что сегодня нагрянет великая вьюга. Мю с восторгом выкрикивала: «Всё замёрзнет! Всё замёрзнет!», Муми-тролль всё больше молчал, думая про себя, что уже и так замёрзло всё, даже море, а ведь это совершенно непостижимо. Туу-тикки не изменяла своему привычному спокойствию, ей важно было убедиться, что все услышали их предупреждение. Луна следовала за ними, потом постепенно начала отставать, пока не осталась в лесу одна-одинёшенька.
Она не знала, что делать дальше, поэтому, выбрав первую попавшуюся на глаза тропинку, ведущую вглубь чащи, зашагала по ней. Муми-тролль описал Морру как нечто огромное, похожее на мохнатую серую кучу. По его словам, земля под ней замерзает, поэтому Морра оставляет за собой ледяной след. Луне нелегко было ориентироваться на такое описание, ведь зимой в лесу все сугробы напоминали серые кучи, а лёд и снег и без Морры блестели повсюду.
— Эй, — негромко позвала Луна, когда ей показалось, что впереди что-то шевельнулось. Однако, подойдя ближе, она разглядела, что это лишь старое дерево клонит ветви к земле. Тогда Луна зажгла фонарь. Его свет разгорался всё ярче и ярче, но в лесу становилось всё темнее и темнее. Небо заволокло низкими тучами, и ветер принялся гоняться за ними, словно пытаясь вытрясти из них побольше снега. Деревья жалобно заскрипели, и лес наполнился пугающим гулом.
Про Луну часто говорили, будто она не умеет бояться и грустить, но она умела. Луна оставалась ребёнком, пусть и не совсем вписывалась в распространённые представления о детях. И она уже успела пожалеть о своём решении, хотя продолжала идти вперёд, освещая фонарём небольшое пространство вокруг себя. Вот только он почти не помогал, потому что хлопья снега кружились прямо перед лицом, застилая обзор. Тогда Луна, выбившись из сил, аккуратно опустила фонарь на землю и достала из мешка свечи.
«Наверное, вьюга тут же потушит их, — пришла ей в голову запоздалая горькая мысль. — Но вдруг, если я буду верить, что Морра увидит свечи, они всё-таки будут гореть?» Она воткнула их в снежный холмик, стараясь, чтобы они держались ровно, и начала осторожно чиркать спичкой, которая тоже досталась ей от Туу-тикки. Почти все фитили уже замерцали оранжеватым светом, когда по спине у Луны внезапно забегали мурашки, и она поняла, что не хочет сейчас оборачиваться. Она догадалась, что за ней кто-то стоит. Совсем близко.
И она знала, что это не Туу-тикки и не Муми-тролль.
Луна снова взяла в руки фонарь и, глубоко вдохнув, всё-таки посмотрела назад.
Морра была такая же белая, как снег — может, она даже была из него и сделана, — и вовсе не такая уж огромная, что бы там ни говорили. Перепутать Морру с сугробом, впрочем, не представлялось возможным. Ни один сугроб ещё не смотрел на Луну так пристально. Два абсолютно круглых глаза с крошечными точечками зрачков буравили её насквозь. У Луны из-за снега и ветра давно выступили слёзы, а Морра даже не моргала, только скалила зубы, что придавало ей совсем уж жуткий вид. Постояв так какое-то время, она неспешно двинулась прямо на Луну, и та невольно отступила, открыв дорогу к источнику света. Морра жадно протянула лапы к свечам, но, стоило ей дотронуться до них, как огоньки сию же секунду потухли. Она глухо заворчала. На её морде так и не появилось никакого выражения, и можно было истолковать её поступок как угодно. Наверное, жители Муми-дола решили бы, что Морра злорадствует, уничтожив огонь.
Луне показалось иначе, и она робко приподняла фонарь, чей свет был защищён от непогоды хрупкой стеклянной оболочкой.
— Попробуй, — еле слышно пробормотала она.
Морра помедлила, будто не понимая, что обратились именно к ней, а потом всё же приблизилась и ухватилась за фонарь.
========== IV ==========
Малышка Мю взгромоздилась на стул, который явно был для неё великоват, и с удовольствием болтала ногами. Муми-тролль ходил взад-вперёд, не в силах успокоиться.
— Почему ты её отпустила?! — в который раз воскликнул он.
— Разве я могла её удержать силой? — ответила Туу-тикки, помешивая уху.
Они пережидали шествие Ледяной девы, внутри купальни им ничего не грозило, но Луна-то осталась в лесу, и Муми-тролль чуть не сошёл с ума, узнав, что Туу-тикки не воспрепятствовала девочке.
— Ты ещё и отдала ей свечи, так до неё точно доберётся Морра!
— Ей этого и хотелось. Возможно, она знает, что делать.
— Морра сцапает её, — выпалила Малышка Мю, стукнув носками ботинок друг о друга. — Ам — и всё тут.
— А я думаю, что Луна сумеет с ней поговорить.
— Поговорить? — Мю залилась смехом. — Морра не разговаривает!
Муми-тролль хотел было поддержать Мю, но тут ему вспомнилось, как Снорк устроил суд, чтобы разрешить спор о том, кому должен принадлежать чемодан Виффслы и Тоффслы. Муми-мама тогда предложила Морре обмен, а та потребовала доказать ценность Шляпы Волшебника.
— Нет, она разговаривает, если ей нужно… — ошарашенно прошептал Муми-тролль, пытаясь осознать это, ведь он всегда думал о Морре как о молчаливом чудище.
— Хватит о ней, — довольно резко прервала Туу-тикки. — Я бы на вашем месте больше переживала за то, как Луне спастись от Ледяной девы.
Сама Луна в этот момент наблюдала, как Морра снова и снова тянется к фонарю — но свет гас всякий раз, когда её холодная лапа касалась стекла. Огонь не выдерживал даже такого соседства. Морра ворчала и хрипела, явно сердясь. У Луны ещё осталось немного спичек, но она понимала, что потратит их впустую, если опять попробует зажечь фонарь.
Она поплотнее закуталась в пончо и вздохнула. Желание, которое подспудно терзало всё это время, таяло на глазах. Замёрзнуть, перестать чувствовать, уподобиться Морре и забыть о той горечи, что поселилась в сердце… Увидеть нечто жуткое и позволить ему поглотить себя, утратить воспоминания, которые не дают жить по-прежнему. Неправильно. Это будет совершенно неправильно. Луна ощутила, что заблуждалась, едва завидев тщетные попытки Морры согреться.
Она не сможет забрать боль и слёзы с собой, она сама бесконечно одинока. В её глазах отражалась пустота, а пустота не может наполниться чужой тоской.
Морра коснулась руки Луны, напоминая о своём присутствии, и кожу обжёг лютый холод, от которого не защищали перчатки. Пришлось крепко-крепко закусить губу. Морра настойчиво указала на фонарь.
— Я не могу дать его тебе, — сказала Луна.
— Включи и дай, — просипела Морра глухим, безжизненным голосом. Отказать ей было очень трудно.
— Он снова потухнет, — Луна приложила все усилия к тому, чтобы прозвучать убедительно. — И спичек у нас больше не останется. Я включу, но давай попробуем просто посмотреть на него.
Морра ничего не ответила.
Когда маленький огонёк вновь заплясал внутри фонаря, Луна аккуратно поставила его на снег. Она про себя умоляла Морру не приближаться к свету.
— Посмотри, как красиво он мерцает. Там, за стеклом, совсем нет ветра, и огню ничего не угрожает.
Морра опять потянулась к фонарю.
— Нет, пожалуйста, подожди! — отчаянно попросила Луна. — Он совсем ещё крошка. Подожди, пока он засияет ярче, и тогда тепло станет, даже если не трогать его.
На стеклянных стенках фонаря замелькали разноцветные блики. Поняв, что Морра колеблется, Луна вытащила одну из последних спичек и снова зажгла свечи, которые так и остались стоять в снегу. Вокруг них стало ещё светлее. Даже снежные хлопья, казалось, кружились теперь с меньшей скоростью и перестали больно впиваться в лицо.