– Опять не спросила разрешения? – раздосадовался дух лугов и полей.
– Какого разрешения? – вяло спросила Алиса.
– Ты не сказала: дедко Луговичок, разреши присесть на траву-мураву. И не поклонилась три раза.
Алиса вдруг почувствовала себя так, как чувствует себя любая мать, когда подходит к своим детям и пытается их повоспитывать, а на неё уже сверкают свирепые маленькие глазки протуберантного периода: «Чтобы ты ни сделала, мамочка, чтобы ты ни сказала, ты уже во всём, во всем виновата!»
Во, во, почувствуй теперь себя также, милая девочка! Что бы ты тут ни сделала, на какую бы грядку ни посадила свою распрекрасную попу, ты кругом и во всём будешь виновата в этом светлом, чудесном мире.
– Да, да, – закивало ясно солнышко.
И весело выкатилось из-за тучки, а потом вытянуло свои невесть откуда взявшиеся руки и выдавило серое облако добрым дождичком на землю. Эх, а прятаться то от осадков было некуда.
– Ой-ё-ёй! – заверещали девчонки, а младшая по старой памяти ещё и заметалась в поисках норки или лавки, чтоб забиться под неё и переждать сырую погоду.
А Луговик наоборот, обрадовался, подставил своё болотного цвета лицо крупным каплям и запел:
– Расти, расти моя травка, подрастай муравка, в руки не давайся, косарей пугайся, хоронись богатыря…
– А вот это уже зря! – подпела ему Динка и по-свойски, ну типа, как зверь на зверя, рыкнула. – Колись, балабол, откуда знаешь ворона Тимофея? И давай скорей показывай, где богатыри живут.
Глава 4. Ворон и Сказочница у себя дома
– Бр-р-р! – затряслось солнышко от Динкиного рыка и с испугу выпустило свои лучи во все стороны.
Жар обдал вымокших девушек, и от их одежды начал исходить пар. Пар поднялся и из травяного платья Луговичка, он поизвивался, поиздевался над хозяином и заструился в сторону Заболотья.
И пока сёстры чертыхались, обсыхали, угощали хлебом с салом своего нового товарища, струйка пара извилистой дымкой приближалась к дому Сказочницы. А та сидела на ступеньках своего дома и сочиняла новую небылицу. Слова-сверчки выпрыгивали из её рта, залетали в открытую дверь, кружили над большой книгой сказок и сами складывались в слова. Это Сварог одарил её таким волшебством. Когда Алиса и Диана улетели от него, толком и не поговорив с божеством, он с любопытством опустил свой взор во двор к Сказочнице. И рассмотрев все её близорукие проблемы, устроил так, чтобы в случае очередной напасти-слепоты, бабулька не хныкала, а продолжала работать над нужным всей земле делом. Хотя… с человеческой точки зрения не совсем понятен ход мыслей Сварога. Мы бы на его месте подарили сочинительнице пару здоровых крепких глазных яблока. Ведь так же? Так.
А-а, ну ладно, продолжим. Струйка пара от лугового духа окутала сидящую на ступеньках сказительницу и что-то быстро зашептала ей в ухо, а закончив, осела на плечо старушки парой серебристых капель. На другое её плечо приземлился обеспокоенный ворон и покосился на подозрительно трясущиеся шарики жидкости. Он хотел было принять удар на себя: проглотить непонятную вражью отраву и сдохнуть, не дав, тем самым, хозяйке её слизнуть. Но хозяйка взяла птицу в руки, прижала к груди и запричитала:
– Тёма, милый, они вернулись, наши девочки вернулись!
– Кар? – не понял Тимофей.
– Я говорю, Алиса с Дианой тут!
– Кар, кар, как? – подавился пернатый от волнения.
– Да никак! – обиделась на него бабка, уже давненько впавшая в детство. – Наши доченьки, говорю, тут.
– Где тут? – опять не понял Тёмыч.
– А ну тебя! – всплеснула руками Сказочница и расплакалась.
– Ну вот, опять, – каркнул чернокрылый друже, решив, что у женщины очередной приступ депрессии на фоне старческого слабоумия.
А Сказочница и вправду тут же забыла причину своих слёз. Поплакав непонятно об чём, она успокоилась и позвала ворона обедать. На обед же небеса им послали пустые щи да пшенную кашу. Нет, щи конечно были полными, просто в старой Руси так называли постные щи. А в тёмной Руси пусто-щи так и вообще были основным блюдом. Ведь Леший и прочие лесные духи строго-настрого запрещали людям охотиться. Ну… только над богатырями и поляницами они власти не имели. Да и разве сладишь с великанами-буянами?
Но вернёмся к нашей сказке. Так вот, Сказочница хлебала щи и косилась на свою заветную былинную книгу. Чернила в чернильнице засохли за ненадобностью, и это сильно расстраивало бабульку.
– Когда в руках работы нету, руки усыхают, – жаловалась она ворону.
– Носки вяжи! – посоветовал тот. – И вообще, дел немерено: дрова не наколоты, вода до бани не наношена.
Ворон не ел пустых щей, он охотился втихаря. И сейчас он впустую перебирал лапами по столу, сетовал (как всегда) что он не мужик и не может наколоть дров, да наносить воду для подружки. Он мысленно ругал судьбу и бесчувственного Сварога: «Ну что ему стоит превратить меня в старичка-лесничка? Ведь прошу же, прошу и всё впустую!»
Но тут Тёмка снова наткнулся на серебристые капли на плече старушки.
Он подозрительно к ним приблизился, осмотрел со всех сторон и передумал помирать.
– Что это? – спросил он хозяйку.
Сказочница перевела взгляд на плечо и вспомнила:
– Тёмушка, милушка, как же я могла забыть? Дочки прибыли!
– Кар? – не понял чёрнокрылый.
– Алиска с Динкой!
– Кар, кар, как? – подавился пернатый от волнения.
– Да никак! Не знаю пока.
– Кар? – опять не понял Тёмыч.
– А ну тебя! – воскликнула Сказочница и расплакалась.
Эта маленькая уже история грозилась превратиться в бесконечную историю и гонять наших друзей по кругу, но до глупой птицы вдруг дошла вся суть происходящего, и он больно клюнул бабку в голову:
– А ну давай, рассказывай про моих мгачинских дев, живо!
Сказочница крякнула от боли, замахала на него руками и вспомнила, о чём ей шептала струйка пара. Она закивала головой, заулыбалась и рассказала о новом пришествии двух юных сахалинских душ в сказочную страну. У Тёмыча от наплывших чувств чуть ни разорвалось его маленькое сердечко: «Бух, бух, бух, бух!»
Слышите как оно бьётся? Но ворон до боли в печёнке не хотел показывать пожилой даме своих чувств к девчатам. Он уже знал, что такое ревность, и какие разрушительные силы она в себе несёт. Мудрец не захотел провоцировать хозяйку на нехорошие эмоции. И с чего он взял, что Сказочница начнёт его ревновать к сёстрам? Но тем не менее. Он опустил голову, вздохнул и как бы невзначай прокурлыкал:
– Надобь мне лететь, однако, придётся помочь двум клухам добраться до богатырей.
– Надобь, надобь, – согласилась Сказочница и сделала вид, что не заметила хитрых глаз дружочка.
– Ты не будешь без меня скучать? – заботливо спросил он.
– Не, не буду, лети!
– Тогда я это… скоро… туда и обратно.
– Угу.
Ворон вроде хотел было улететь, но зачем-то продолжал переступать с ноги на ногу, каждый раз рискуя влезть в пустые щи.
– Ну чего ещё тебе, лети уже! – начала раздражаться старуха, норовя спихнуть иссиня-чёрную тушку со стола.
– Да, да, лечу. Ты токо это…
– Чего?
– Кур не забудь покормить, козу подоить, дрова наколоть, воды наносить, баню натопить, помыться и постирать чего-нибудь.
Сказочница понюхала вою одежду и рассердилась:
– Лети, лети отсюда, ёжкина кукла, без тебя разберусь что мне надо делать, а что не надо!
Довольный ворон вспорхнул, как бы нечаянно перевернул миску с пустыми щами, да и вылетел из дома. Ну и под весёлую бабью брань, расправил крылья и воспарил ввысь.
Глава 5. Планетники
Алиса с Диной медленно брели туда, куда вёл их Луговик. Он сказал, что покажет красным девам дорогу прямо к заставушке удалых поляниц. Но так ли это на самом деле, знал лишь сам нечистый дух. Он внимательно выслушал жизненную историю пришельцев с того света, но никак не мог понять: зачем таким милым и наверняка послушным детям, спасать ненавистных ему богатырей?