Лейн перебила его:
- Может быть, это и называется "свободой", но, по-моему, ждать, пока на тебя нападет сумасшедший, не мешая ему готовиться к атаке - просто глупость!
В этом философском диспуте Блейд неожиданно почувствовал себя близким к поражению; пожалуй, самая большая глупость - объяснять необъяснимое, особенно человеку другого мира. Он улыбнутся и решил перевести разговор на менее щекотливую тему. И в самом деле, для дискуссий существуют менее привлекательные компаньоны, чем молодая и хорошенькая женщина.
Лейн правильно восприняла его улыбку и выскользнула из комнаты. Через пять минут она явилась в новом туалете - в совсем коротеньком, едва прикрывавшем бедра платье с декольте чуть ли не до пояса. Блейд восхищенно закатил глаза, наполнил бокалы и поинтересовался:
- У вас есть что-нибудь вроде танцев? - такая тема для разговора нравилась ему куда больше.
- Что-что?
- Ну, это когда женщина и мужчина двигаются ритмично под музыку...
Лейн хихикнула.
Сообразив, что его поняли неправильно, Блейд уже было раскрыл рот, но потом махнул рукой: лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.
- Поставь какую-нибудь музыку на "три четверти".
- Как это?
- Ну, примерно вот так... - и он постарался отбить одной рукой три удара, другой - четыре.
Лейн кивнула в ответ и подошла к массивному ящику в углу гостиной.
Как ни странно, это оказался проигрыватель. Рядом с ним на полке стояли в ряд несколько десятков длинных пестрых цилиндров, которые Блейд счел украшением. Теперь было ясно, что на Эрде эти предметы, похожие на валики эдисоновского фонографа, заменяли пластинки.
Встав с кресла и подойдя ближе, он заметил, что под тонким футляром поверхность цилиндра покрыта чем-то весьма напоминающим магнитный слой так что приспособление, воспроизводившее звук, было бы правильней назвать не проигрывателем, а магнитофоном.
Блейд приблизился к женщине, уже вложившей валик в аппарат, и обнял ее за плечи.
И в этот момент зазвучала музыка...
Похоже, Лейн обладала хорошим чувством ритма, поскольку сразу поняла, что нужно.
Музыка оказалась немножко замедленной, но была совсем неплоха. Взяв одну руку Лейн в большую ладонь, а другую положив себе на плечо, он кружил женщину по комнате - неторопливо, насколько позволяла мелодия. Раз-два-три... раз-два-три... раз-два-три...
- Этот танец называется "вальс"... - последнее слово Блейд произнес на английском. - Ну, попробуй повторить.
- В-валз... - с трудом, запинаясь, произнесла Лейн.
- Мягче, детка, мягче: вальс, вальс, вальс...
- Валс-с...
- Уже лучше! Еще несколько раз, и ты будешь произносить правильно!
Красные стены комнаты, освещенные багровым светом заходящего солнца, сливались перед глазами странника в сплошной поток, который нес, кружил их, прижимая друг к другу, заставляя чувствовать дыхание, ощущать на лице волосы партнера... Под тонкой тканью, скорее подчеркивавшей, а не скрывавшей, Блейд ощущал покорное тело женщины, и то, что не могли рассмотреть глаза, услужливо дорисовывала фантазия. Да, он не забыл, что она шпионила за ним! Даже эту встречу, она, возможно организовала по заданию Департамента, чтобы под вино и постельные утехи вытащить побольше информации о его родном мире... Все это он помнил и сознавал, не собираясь, однако, лишать себя удовольствия.
Дыхание Лейн становилось все более учащенным, голос - хриплым; она что-то говорила, но Блейд не пытался понять смысла ее слов.
Как всегда, когда он давал ей уроки, Лейн училась чрезвычайно быстро. Она уже не путала движения, и, как оказалось, прекрасно подчинялась музыкальному ритму.