Почему бы папе не носить имя Нолан? Почему не зеленая шапочка вместо красной? Почему бы, если на то пошло, не передвинуть собор св. Петра в Корк или Дублин – скорей бы уж двадцать пятый век!
– Я надеюсь,такого никто не говорил, – сказал отец Келли.
– Я легко раздражаюсь, – сказал отец Брайен, – а в гневе я мог такоеподразумевать .
– В гневе? Зачем? И подразумевать – по какой причине?
– Вы слышали, что он только что сказал о двадцать пятом веке? – спросил отец Брайен. – Это когда Флэш Гордон и Бак Роджерс будут влетать в баптистерий через фрамугу, так что вашему покорному слуге придется искать пятый угол.
Отец Келли вздохнул.
– О Господи, опять та самая шутка?
Отец Брайен почувствовал, как кровь прилила к щекам, но поборол себя и вернул ее более спокойным частям своего тела.
– Шутка? Уже давно не шутка. Тут уже целый месяц сплошной мыс Канаверал – и траектории, и космонавты. Можно подумать, что тут вечное четвертое июля [День независимости США], одни ракеты, и он не спит ночи напролет. То есть, я говорю, это что за жизнь, с полуночи и дальше, пиршество в холле с электрической Медузой [одна из трех горгон; превращали людей своим взглядом в камень (греч. миф.)], которая замораживает ваш интеллект, как только вы на нее посмотрите. Я спать не могу: кажется, в любую минуту дом взлетит на воздух.
– Да, да, – сказал отец Келли, – но причем тут папа?
– Папа, только не нынешний, а тот, что был перед ним, – сказал Брайен устало. – Покажите ему заметку, отец Витторини.
Витторини колебался.
– Покажите, – твердо повторил Брайен.
Отец Витторини достал маленькую газетную вырезку и положил на стол.
Отец Брайен смог прочесть, хотя и вверх ногами, дурную новость: «ПАПА БЛАГОСЛОВЛЯЕТ ШТУРМ КОСМОСА».
Отец Келли робко протянул палец, придвинул заметку и вполголоса прочел, подчеркивая каждое слово ногтем:
«КАСТЕЛЬ ГАНДОЛЬФО, ИТАЛИЯ, 20 сентября. – Папа Пий XII благословил сегодня усилия человечества по освоению космоса.
Глава римско-католической церкви сказал делегатам международного конгресса по астронавтике: «У бога нет намерения ограничивать попытки человечества покорить космическое пространство».
400 делегатов из двадцати двух стран были приняты папой в его летней резиденции.
«Этот конгресс явился вехой нашей эпохи. Эпохи исследования космического пространства, – сказал папа. – Это касается всего человечества. Человеку придется сделать еще одно усилие, чтобы обрести новую ориентацию по отношению к богу и созданной им Вселенной».
Голос отца Келли прервался.
– Когда это было опубликовано?
– В тысяча девятьсот пятьдесят шестом.
– Так давно? – Отец Келли положил вырезку на стол. – А я почему-то не читал.
– Кажется, – сказал отец Брайен, – мы с вами, отец, вообще мало читаем.
– Любой мог пропустить, – сказал Келли, – статейка-то крохотная.
– С большой, однако, идеей, – добавил отец Витторини со свойственным ему юмором.
– Дело в том…
– Дело в том, – сказал Витторини, – что когда я впервые упомянул об этом, возникли явные сомнения в отношении моей правдивости. Теперь видно, что я придерживался только истины.
– Конечно, – быстро произнес отец Брайен, – но как выразился наш поэт Вильям Блейк: «Правда, сказанная с дурными намерениями, стоит любой лжи».
– Да. – Витторини расслабился и выглядел прямо-таки дружественно. – А разве не Блейк написал:
Тот, кто поражен сомненьем,
Обручился с пораженьем.
Если солнце струсит вдруг,
Мрак охватит все вокруг.
– Как раз для космической эры.
Отец Брайен посмотрел на нахала.
– Я бы попросил не цитировать нам нашего Блейка.
– Вашего Блейка? – произнес худой бледный человек с блестящими черными волосами. – А я всегда думал, что он англичанин. Странно.
– Поэзия Блейка, – сказал отец Брайен, – всегда была большим утешением для моей матери.