Слушай, а это не может быть связано с органами на продажу или с незаконным усыновлением? И финансирование, кто за все это платит, неужели наше народное образование?
— В компьютере данных нет, я попробую запросить красноярское управление, там у них, кажется, главная база.
— Хорошо, и подыщи мне какого-нибудь парня поголовастее, чтобы смог съездить и посмотреть все своими глазами. Ты меня понимаешь?
— Так точно.
— Вот и славненько, — не по уставу ответил Главный Мент и еще раз перечитал объявление. Как-то несуразно написано, нескладно, но что-то в этом есть.
Глава 3
Премьер, Генпрокурор, Главный Мент, министр по делам СМИ, Главный Судья, временно исполняющий обязанности Главного Тюремщика молча сидели за столом и смотрели перед собой, боясь пошевелиться. Пауза явно затянулась, Президент кончиками пальцев тер себе виски уже минут пять, не говоря ни слова. Мучительная, просто ужасная пауза. Кого назовет виновным Президент, в каком ведомстве полетят головы?
— Сколько заключенных вышли из тюрем в процентном соотношении? — наконец спросил Президент, так же глядя прямо перед собой. Эти цифры знали все, но посмотрели на и. о. Главного Тюремщика, он хоть и и.о., все равно ему принимать на себя главный удар:
— От 12 процентов до 21 процента заключенных и подследственных в зависимости от регионов.
— Значит, чуть ли не пятая часть заключенных в наших тюрьмах и колониях — невинные люди?
— Не совсем так, — осмелился высказаться Генпрокурор. — Я понимаю, о чем вы хотели сказать, были, конечно, судебные ошибки, предвзятость, даже подкуп… Но очень много случаев, когда осужденные невинны по справедливости, а не по закону. Яркий пример — Ермолаев, шофер детского спортивного лагеря под Ялтой. Его попросили найти двух девочек, ушедших самовольно купаться. Так вот, их изнасиловали три обкурившихся ублюдка, интернациональная компания: абхазец, осетин и русский. Изнасиловали извращенным способом, бросили в море, сели в свою «девятку». Тут Ермолаев на своем «газоне» бросился в погоню и скинул их в пропасть, все трое всмятку…
— Прям «Калина красная» какая-то, — пробурчал Генпрокурор, — на «газоне» да с парома…
— В «Калине красной» «ЗИЛ» был, — поправил Президент, — продолжайте, я вас слушаю.
— Так вот, — продолжил Генпрокурор, — его осудили за умышленное убийство в состоянии аффекта, семь лет, меньше дать не могли. Теперь он на свободе. Вернее, был на свободе до Исхода, а теперь, ну вы знаете… И подобных случаев немало, особенно по части наркотиков: один папаша — полковник в отставке — расстрелял цыганскую семью, они продавали его позднему сыну наркотики, мальчик умер от передоза…
— Давайте без эмоций. Немного — это сколько конкретно?
— Около трети, тридцать шесть процентов…
— Значит, все равно остается порядка десяти процентов невинных, каждый десятый… И это вы называете судопроизводством? — Президент сурово посмотрел на Главного Судью. — А что в Европе?
— Два — пять процентов, — отозвался Премьер. — В Африке и Азии больше…
— Меня не интересует Африка! Меня не интересует Азия! — твердо сказал Президент. — Меня даже не интересует Америка. Я хочу знать, насколько еще мы сволочнее Европы и сколько еще европейцы будут держать нас за азиатов. Наверное, долго, если даже по этим показателям мы — на уровне Азии.
— Давайте не будем забывать АПО и Поездки, — тут же добавил Генпрокурор.
— А мы и не забываем, — возразил Президент. — Только все, осужденные чрезвычайной системой АПО, давно вышли по амнистии в честь Великого Объединения Славян.
— Но методы…
— Послушайте, уважаемый, — неожиданно жестко сказал Президент, — только не надо думать, что у меня еще молоко на губах не обсохло, и не сосунку учить делам человека, отдавшего работе самого себя.