- В чьем сундуке? На чьем чердаке? Сосредоточьтесь, мистер Кэрлон. Это может быть жизненно важно.
- Это был чердак моего деда, за день до его смерти. Сундук был в семье с давних дней. Рассказывали, что он принадлежал предкам, бороздившим моря в восемнадцатом столетии. Я рылся в нем и вытащил наружу этот нож. Не знаю почему, сохранил его. Он не совсем такой, как все ножи, но, кажется, очень хорошо подходит к моей руке.
Байярд посмотрел на лезвие ближе.
- Здесь есть буквы, - сказал он. - Похоже на старофранцузский: Бог и моя Честь.
- Не проделали ли же мы весь этот долгий путь, чтобы изучать мой нож? удивился я.
- Почему вы продолжаете называть это ножом, мистер Кэрлон? - спросил Байярд. - Мы оба прекрасно знаем, что это не так. - Он ухватился за рукоять оружия и поднял его. - Для ножа он слишком массивен и чересчур громоздок.
- Чем бы вы его назвали?
- Это сломанный меч, мистер Кэрлон. Разве вы не знали? Он передал его мне, эфесом вперед. Когда я взял его, Байярд взглянул на свои шкалы.
- Стрелки поднимаются до голубого, когда вы берете его в руку, произнес он голосом, звенящим от напряжения, как буксирный трос.
Рукоять меча в моей руке задрожала. Ее тянуло, мягко, как будто невидимые пальцы тащили за него. Байярд изучал мое лицо. Я почувствовал капельку пота, стекающую вниз по левой брови.
Не знаю, каким образом, но я попытался поднять обломки, сделал шаг давление стало сильнее. Пронзительно холодная голубая вспышка, как от статического электричества, заиграла по куску заржавленного железа на скамье. Еще один шаг... и вокруг конца моего ножа вспыхнуло слабое голубое жало. Краем глаза я видел, что все объекты вокруг меня мягко осветились в полутьме. На скамье что-то шевельнулось, посыпалась пыль. Я повернулся на несколько дюймов, движение прекратилось. Я сделал шаг в сторону - нечто развернулось следом за мной.
Байярд пальцем пошвырял пыль и поднял кусочек металла, весь в оспинах приблизительно три дюйма на шесть, скошенный с обеих краев, с желобком у центрального гребня.
- Обыкновенный кусок ржавого железа, - сказал я. - Что же заставляет его двигаться?
- Если я не ошибаюсь, мистер Кэрлон, - сказал Байярд, - это кусок вашего сломанного меча.
3
- Я не верю в магию, полковник, - возразил я.
- Никакой магии, - ответил Байярд. - Между объектами тонкие отношения: влечение между людьми и неодушевленными предметами, которые играют роль в их жизни.
- Это просто старое железо, Байярд, и ничего больше.
- Объекты - часть своего окружения, - возразил Байярд. - Каждый квант энергии материи в этой Вселенной был здесь с ее зарождения. Атомы, составившие это лезвие, были сформированы прежде, чем было сформировано Солнце; они были здесь, в скале, когда первая жизнь зашевелилась в морях. Затем этот металл был добыт, выплавлен, выкован. Но сама материя должна была быть неизменной суммой всего материального Плана реальности. Комплексные взаимоотношения существуют между частицами данной мировой линии - отношения, на которые влияет использование, что, собственно, и есть предмет, который они составляют. Такие отношения существуют между вами и этим древним оружием.
Сейчас Байярд ухмылялся, как старый волк, почуявший кровь.
- Я могу сложить два и два: вы - с этой рыжей гривой и вашей психикой да еще теперь с этим. Да, я думаю, что начинаю понимать, кто вы, мистер Кэрлон, и что вы такое.
- И что я такое?
Байярд сделал движение, указывая на комнату и массивный столб над нею.
- Этот замок был построен году в тысяча сто шестнадцатом для английского короля, - сказал он. - Его имя было Ричард, - известный Ричард Львиное Сердце.
- Это - что он такое. А что я?
- Вы, мистер Кэрлон, его потомок. Последний из Плантагенетов.
Я рассмеялся вслух от разочарования.