А это значит, стал на сторону власти земной, с ее поганым старостой, с кривоногим моим начальником-взяточником, с самим Денгиз-ханом, который за ничтожную плату развлекает путешественников... Но не сделай я этого, староста написал бы другое - приговор, - и не знаю, смог бы я тогда вообще вернуться в город, может, прямиком указали бы мне путь в "Барса-кельмес"?"
- Благодарю вас, - подчеркнуто вежливо сказал Бессаз. - Мне только хочется узнать: кому я должен вернуть документ?
- Я думал, вы знаете, - ответил простодушно староста.
- Печать неразборчива, - пробормотал и снова глянул Бессаз на документ.
- Мне тоже так показалось... Я долго ломал голову и вот что решил: документ имел бы силу, если бы вы плохо справились со своим делом. Тогда, наверное, я не должен был бы передавать его вам в руки, а ждать, что за ним приедут. Но коль скоро вы провели дело хорошо, документ не обязательно должен быть возвращен, а остается у вас как своего рода благодарность...
- Что ж, мне остается лишь попрощаться с вами, - облегченно вздохнул Бессаз, вставая и незаметно при этом ощупывая спину: выглядывает ли наружу хвост?
Староста расчувствованно протянул к Бессазу руки, обнял его, и поцеловал в лоб, и с минуту еще стоял, уткнувшись носом в его плечо, как раскаявшийся. Затем вышел из комнаты, и, поспешив следом, Бессаз увидел, что . лошадь его уже стоит возле дома и гарцует нетерпеливо...
Боясь, что у него может лопнуть пояс и выглянуть хвост, когда он важно сядет в седло, как подобает столичному чиновнику, Бессаз вскочил на лошадь, на ходу подбирая под себя хвост, - к счастью, никакого конфуза не получилось...
Майра стояла у порога и заговорщически улыбалась Бессазу, как бы прося все время помнить ее.
- Прощайте! - махнул им Бессаз и быстро, прямо с места, пустился га- , лопом...
Староста побежал немного за его лошадью, но отстал и долго смотрел Бессазу вслед, степенно и важно поглаживая патриаршую бороду...
IX
- И я поехал, - сверкнув увлажнившимися глазами, продолжала рас- , сказ черепаха. - Ехал и радовался, что остался живым в этом адском месте... Если не считать недоразумения с хвостом, в остальном все обошлось не так уж и плохо. А хвост - это не самая высокая плата, мог расплатиться и, службой, и свободой, если бы староста выразил свое неудовольствие. Хвост, рано или поздно, должен был отрасти из копчика... - И, слушая, как торопливо, волнуясь, говорит черепаха, тестудологи узнали, что, проезжая мимо холма, Бессаз придержал лошадь и, приподнявшись в седле, глянул наверх, туда, где висел прикованный.
Он снова держался привязанный цепями, тщательно, со знанием дела прикрепленный к скале, как и в первый день приезда сюда Бессаза.
Прав оказался староста - стоило Бессазу осудить курильщика гашиша, вора, а с ним и заодно конокрада Фарруха, как мушрики тут же вернули це-, пи обратно.
Соляное облако окутывало скалу, и, оседая, пар покрывал прикованного и затвердевал. Пройдет немного времени, и соль совсем закроет прикованного и ту часть скалы, которая обвалилась. И холм снова округлится в своем прежнем очертании и будет стоять так годы, а может, столетия, храня в себе тайну дней, проведенных здесь Бессазом в заботах и волнениях.
"Хотя, впрочем, кто знает, - взгрустнул Бессаз, - завтра ударит гроза, и польется сильный дождь, и прикованный снова обнажится. И сколько новых преступлений будет списано старостой на счет несчастного бога муш-риков! Ну, дьявол с ними со всеми! Надо ехать!"
Отъезжая, Бессаз заметил на холме и орла с ворованным куском в клюве и подумал, что, когда прикованный покроется солью, стервятник, уже наученный опытом, снова найдет к его печени лазейку, чтобы клевать, клевать без устали...
Обогнув холм, Бессаз удобно прижался к седлу, ибо путь был далек и утомителен - через пески, пески... И так до темноты - по местности совершенно безлюдной.