Не помня себя, он попятился в свою комнату, представляя, какую они гримасу состроят, будут лгать и изворачиваться, если увидят, что Бессаз вдоволь насладился этим спектаклем.
- Хватит с меня, - прошептал он и снова лег, укрылся одеялом, не зная, как быть теперь и что думать обо всем этом.
"Ловко же он. меня копировал, - еле сдержался от нервного хохота Бессаз, - даже перещеголял, изображая паука... У самого в устах после каждого слова: "Господи, помилуй..." Что ж, я сам виноват, надо было знать, у кого идти на поводу... буду умнее".
И, вдруг вспомнив, как лежал староста в позе варана, захохотал, уже не в силах сдержать себя.
Майра тут же вбежала к нему с чашкой молока и удивленно уставилась на Бессаза.
- Простите, молоко скисло, и мне пришлось сбегать за свежим в деревню, - сконфуженно проговорила она и обернулась, увидев в проеме двери голову отца, на ходу приглаживающего свои жиденькие волосы.
Конечно же они услышали, как Бессаз хохотал, иначе не прибежали бы сразу оба, растерянные.
- Как вы себя чувствуете? - спросил староста робко.
- Спасибо. - Бессаз кашлянул.
- Мне показалось, что кто-то смеялся, - пробормотал староста и, подойдя к окну, посмотрел на улицу.
- Кажется, это была женщина, - ответил Бессаз и, надув щеки от досады, чуть приподнялся с постели, стараясь тоже заглянуть в окно.
Староста что-то неслышно пробормотал, затем решительно направился к двери, бросив на ходу:
- Это на улице. Сейчас узнаю...
А Майра осталась в растерянности, и, когда Бессаз предложил ей сесть, она опустилась на стул жеманно, облегченно вздохнув.
- Пейте, пожалуйста, - с настойчивостью хорошей сиделки сказала она и поднесла к его губам чашку.
Бессаз глотнул молоко и, беззаботный, растянулся снова в постели.
- Пока отец выясняет, кто там смеялся, поговорим о Фаррухе, - игриво сказал Бессаз и заметил, как она вздрогнула и сделала невольный защитный жест, умоляя не начинать этого разговора. - Что вас взволновало? язвительно пробормотал Бессаз и сжал ей руку, как бы желая применить силу.
- Что вы хотите узнать? - вызывающе сомкнула она тонкие губы, отчего лицо ее сделалось злым.
- Вас что-то с ним связывало?
- Нет, это людские пересуды. Он добивался моей руки, пользуясь тем, что вокруг нет ни одного достойного мужчины...
- Ах, вон оно что?! - Бессаз призадумался и даже прикусил кончик пальца. - Хам, пользуясь обстоятельством, старался что-то выгадать для себя! - Бессаз готов был вскочить и, заложив руки за спину, ходить взад-вперед по комнате в негодовании, но испугался приступа и остался лежать в постели.
"А что, если я накажу ее отца, оставив его в полном одиночестве? За столь предательское, коварное поведение", - подумал Бессаз и неожиданно предложил Майре, глядевшей на него пристально:
- Хотите, я увезу вас в город? Здесь вы зачахнете. Словом, что вас уговаривать?..
- А чем я там буду заниматься? - с готовностью откликнулась она, но отдернула свою руку.
- Трудно сказать заранее... Но хуже не будет.
Она сделала вид, что мучительно думает и уже склоняется, но вдруг сказала со всей страстью любящей дочери:
- Больной отец... Я не могу его оставить...
- Ничего, ничего. Вам надо думать и о себе. Женщины быстро вянут...
Она поправила волосы, как бы желая еще больше приглянуться Бессазу, но в задумчивости села ровно и прямо, положив руки на колени, словно Бессаз хотел навсегда унести с собой в памяти ее прелестный силуэт.
- Впрочем, я могу приехать за вами и после. - Бессаз залпом выпил молоко, давая понять, что так они и порешили.
А шумный и возбужденный староста ворвался в комнату и снова подбежал к окну, мельком бросив взгляд на Майру.
- Ясно, откуда идет шум, похожий на смех. Видите, вон на дереве висит кусок коры... от порыва ветра так гнется, будто хохочет.