- Может быть завтра в это же время я буду говорить с ним.
- Возможно. Но нам надо идти. Скоро к нам выйдут ребята. Скорее всего нас засекли их детекторы массы.
Они поднялись.
В зоне "Ф" было просторней, но неуютно. Доминирующий архитектурный стиль нес в себе какую-то искусственность и тревогу. Раулинс хотя и знал, что ловушек тут меньше, все же шел с ощущением, что плиты мостовой разойдутся у него под ногами.
- Какой участок до сих пор был для тебя наихудшим? - спросил Раулинс.
- Дезориентирующий экран.
- Это не так страшно... если человек сможет заставить себя пройти мимо всех этих смертоносных пакостей с закрытыми глазами.
- Я смотрел, - сказал Бордман.
- В зоне дезориентации?
- Недолго. Не выдержал искушения. Не буду даже рассказывать, что я видел, но это было одно из самых причудливых переживаний в моей жизни.
Раулинс улыбнулся. Значит и Бордман способен сделать что-то нелогичное, безрассудное.
- И что? Ты просто стоял без движения и смотрел? А потом с закрытыми глазами пошел дальше? И не было никакой критической ситуации?
- Была. Засмотревшись, я чуть было не тронулся с места. Но тут же опомнился.
- Наверно, я попробую, когда мы будем возвращаться. Ведь беглый взгляд не повредит, - сказал Раулинс.
- Откуда ты знаешь, что экран действует в обратном направлении?
- Я над этим не задумывался. Мы еще не отрабатывали возвращения. Может, в обратном направлении все по другому? У нас нет карты обратной дороги. Может быть, когда мы будем возвращаться, то все погибнем.
- Снова вышлем роботов, - сказал Бордман. - Уж об этом можешь не волноваться.
Раулинс отозвался только через минуту:
- Кстати, а зачем нужны были какие-нибудь ловушки для выходящих? Или строители лабиринта так же заперли себя в центре города, как не пускали туда своих врагов? С чего бы им так делать?
- Кто же может знать, Нед? Это были неизвестные существа.
- Неизвестные. Это верно.
Бордман сообразил, что тема разговора еще не исчерпана. Он спросил:
- А для тебя какое место было самым трудным?
- Тот экран далеко за нами, - ответил Раулинс. - Я в нем видел всякие паскудства, которые клубятся в подсознании.
- Что за экран?
- В глубине зоны "Х". Я на него посмотрел несколько секунд видел своего отца. А потом девушку... которую я знал. На экране она разоблачалась. Но разве у кого-нибудь подсознание другое?
- Я таких вещей не видел.
- Но ведь ты не мог обойти тот экран. Он был в пятидесяти метрах от места, где ты убил первого зверя, и по нему перемещались цвета, фигуры...
- Да, этот экран я видел. Но он показывал только геометрические фигуры.
- А я видел, как Мерибель раздевается, - заявил Раулинс в растерянности. А ты, значит, видел геометрические фигуры.
В зоне "Ф" также угрожали смертельные опасности. Небольшой перламутровый пузырь лопнул, и из него потекла струйка шариков. Эти шарики двигались в ногах Раулинса с какой-то зловещей целенаправленностью. Кусали через ботинки. Он растоптал их множество, но чуть см не оказался слишком близко от источника света, который неожиданно засиял голубым глазом. Он пнул три шарика в сторону света. Они расплавились.
Бордману все это надоело, чуть ли не до отрыжки.
С того момента как они вошли в лабиринт, прошло 1 час 48 минут. Трасса в зоне "Ф" вела через зал с розовыми стенками, где из скрытых отверстий вырывались клубы дыма. В противоположном конце розового зала помещалась ловушка. Если бы они не прошли ее в точно рассчитанное время, то были бы раздавлены. За залом был длинный коридор. Этот коридор выводил на открытые площади с шестью наклонно установленными обелисками из белого металла. Из фонтана на стометровую высоту била вода. По бокам площади возвышались три башни с множеством окон разной величины. Стекла внизу были нетронуты.