Видя, как обстоит дело, Рэк - Артур Стюарт это заметил - сразу стал держать мешки за верхушку и бросать кукурузу помалу, так что редкое зернышко падало на пол. Он сделался прямо-таки образцовым мельником, и в мешке, который он возвращал хозяину, недоставало только положенной десятины. Ясно было, что Рэк Миллер не намерен откармливать гусей, которых зимой съест кто-то другой!
Когда день подошел к концу, все молодые гуси были розданы - остались только два гусака да пять несушек. Рэк посмотрел Эльвину в глаза и сказал:
- Я не желаю, чтобы у меня работал лжец.
- Лжец? - повторил Эльвин.
- А кто сказал этим дурням, будто это я раздаю гусей?
- Когда я сказал это впервые, это еще не было правдой, но когда ты ничем мне не возразил, это стало правдой - не так ли? - И Эльвин усмехнулся, ни дать ни взять Дэви Крокетт при виде медведя.
- Нечего умничать. Ты преотлично знал, что ты делаешь.
- Конечно. Я осчастливил твоих клиентов впервые с тех пор, как ты появился здесь, а заодно сделал из тебя честного человека.
- Я и без того честный. Я брал только то, что мне положено по праву в этом забытом Богом месте.
- Прошу прощения, приятель, но Бог этого места не забывал, хотя кое-кто из живущих здесь, возможно, забыл Бога.
- С меня довольно, - заявил Рэк. - Можешь убираться на все четыре стороны.
- Но я еще не видел весов, на которых ты взвешиваешь повозки, - сказал Эльвин. Рэк не спешил показать их ему - это громоздкое сооружение использовалось только во время жатвы, когда фермеры привозили все зерно, которое собирались продать. Повозка сначала въезжала на весы полной, потом разгружалась и взвешивалась пустой - полученная разница и составляла вес зерна. Когда приезжали покупатели, они сначала взвешивали пустую повозку, потом груженую. Хитрой штуковиной были эти весы, и неудивительно, что Эльвин хотел с ними ознакомиться.
Но Рэк придерживался иного мнения.
- Мои весы тебя не касаются, незнакомец, - сказал он.
- Я ел за твоим столом и спал под твоей кровлей - какой же я после этого незнакомец?
- Человек, который раздает моих гусей, для меня навсегда останется незнакомцем.
- Хорошо, я уйду. - И Эльвин, продолжая улыбаться, сказал ученику:
- Пошли, Артур Стюарт.
- Ну нет, сэр, - сказал мельник. - За эти шесть дней я кормил вас тридцать шесть раз. И твой черномазый ел никак не меньше, чем ты. Вы должны мне отработать.
- Я работал на тебя все это время. Ты сам сказал, что у тебя все стало крутиться куда лучше.
- Ты не сделал ничего, что я не мог бы сделать сам при помощи жестянки с маслом.
- Но ты этого не сделал, а я сделал и этим оплатил наше содержание. Мальчик тоже работал - и подметал, и мешки носил.
- Мальчик должен отработать еще шесть дней. Скоро жатва, и мне нужны лишняя пара рук и крепкая спина. Он хороший работник и как раз подойдет.
- Тогда оставь на три дня нас обоих. Я не стану больше раздавать гусей.
- Было бы что раздавать - одни несушки остались. И никакой сын мельника мне тут не нужен - нужен только мальчик для черной работы.
- Мы заплатим тебе серебром.
- На что мне ваше серебро? Тут его все равно некуда тратить. Ближайший приличный город - это Картидж по ту сторону Хайо, и туда редко кто ездит.
- Я не позволю, чтобы Артур Стюарт оплачивал мои долги. Он не...
Артур Стюарт мигом смекнул, что скажет сейчас Эльвин: он скажет, что Артур не его раб. И это будет самая большая глупость, на которую Эльвин способен. Поэтому Артур выпалил, не дав Эльвину договорить:
- Я с удовольствием отработаю этот долг. Только я не думаю, что это возможно. За шесть дней я съем еще восемнадцать порций и задолжаю еще три дня, а за три дня я поем девять раз и буду должен полтора дня - так мне никогда не расплатиться.
- Верно, - сказал Эльвин. - Парадокс Зенона.
- А ты еще говорил, что от этой "философической нудьги" нет никакой практической пользы, - сказал Артур Стюарт.