Она думала, что увидит его обломки, но машина стояла на снегу лишь чуть покосившись, так, что одна лопасть горизонтального винта зарылась в снег.
От вертолета крупными шагами двигалась громоздкая фигура командора, одетого в меха.
- Кислороду! - еще издали скомандовал Анисимов. - Нацедить из резервуара. И маску противогаза с электроподогревом сюда! Живо. Спартак - за шлемом, Остап - за кислородом!
- Есть, командор! - отозвался Остап. - Без холостого хода - мигом!
Анисимов был жив, и невредим! Тамара заплакала от радости.
- А ну! - прикрикнул на нее Анисимов. - Как твоя бабка под обстрелом раненых выносила? Припомни!
Тамара устыдилась слабости и склонилась над Шульцем. Кровь хлестала из горнолыжного ботинка. Она сняла его, потом сделала из пояса Шульца жгут и перетянула поврежденную ногу.
В ледяном разрушенном здании нечему было гореть. Остап проник туда и вернулся с маской, наполненной жидким кислородом. Спартак появился с противогазом.
Тамара надела на бородатую голову маску противогаза, хобот которого и дыхательный фильтр обогревались нагретыми электрическими проводами. Остап поднес к фильтру каску, где с поверхности испарялся кислород. И Шульц пришел в себя.
А рядом стонал Мигуэль:
- Рука моя, рука. Спасите мою руку!
- Теперь все зависит от того, как скоро мы доставим их в лазарет, сказал командор.
- Вертолет? - спросил Спартак.
- Поврежден, не взлетит. Другой в ремонте.
- Как же тогда? - в отчаянии спросила Тамара.
- Есть способ, - отрубил Анисимов. - А ну-ка! Подать мне горные лыжи Шульца. И второй ботинок с него снимите. Первый я уже примерил.
- Что вы задумали? - ужаснулась Тамара.
- Горнолыжный спорт - моя стихия, - усмехнулся академик.
- А пострадавшие?
- Шульца возьму себе на плечи. Было время - бычков таскал.
- Ну нет! :- запротестовал Спартак. - Я помоложе. И горные лыжи у меня есть.
- Тогда бери второго.
- О, пресвятая дева! Он же еще и хочет спасти Мигуэля!..
Анисимов действовал быстро и решительно. Поменялся с Шульцем обувью и стал надевать его горные лыжи. Остап притащил лыжи с ботинками Спартаку.
Анисимову привязали на спину "рюкзак" со стонущим Мигуэлем Мурильо. На могучие плечи Спартака взгромоздили повергнутого чернобородого великана.
Тамара, затаив дыхание, смотрела на готовящихся к спуску лыжников. Ей было даже страшно подумать, что с огромной высоты, откуда стоящий в бухте ледокол казался игрушечным корабликом, можно спуститься.
Остап обратился к ней как ни в чем не бывало:
- И ты готовься. Вспомни Бакуриани. Покатимся следом. Понадобится подхватим. Усекаешь?
Тамара молча кивнула, сама не понимая, как решилась.
- Делай, как я! - скомандовал Анисимов и оттолкнулся лыжными палками, выходя на крутогор.
В отличие от пологой трассы, по которой поднимались сюда Шульц с Тамарой, спуск непостижимой крутизны начинался сразу же за крайней колоннадой Ветроцентрали.
Лыжни не было. Никто прежде не рисковал спускаться здесь.
Но Анисимов не задумывался об этом. Многолетний опыт выдающегося горнолыжника и понимание, что иного выхода нет, руководили им.
Снежные струи, сливаясь в полосы, летели мимо, ветер бил в лицо, порошил отросшую бороду. Что сказала бы Аэлита, увидев сейчас его?.. Он мчится вниз по крутогору без лыжни, совсем как тогда, в Терсколе. Правда, заплечного груза не было. Теперь он прижимает к земле. Трудно стоять на полусогнутых, управлять лыжами, из-под которых взмывают буруны снега, как у катера на предельной скорости. Что ж, скорость горнолыжника на спуске больше, чем у катера, превышает сто километров в час. Как там Спартак? Идет ли по лыжне? Груз у него вдвое больше!..
Ветер выл в ушах, заглушая стоны Мигуэля Мурильо. Анисимов изнемогал. Оставалось еще больше половины спуска, а силы, казалось, оставляли его. И он застонал, как бы вторя Мигуэлю. Тот даже смолк, услышав сторонний звук.