– Я полагаю, вам надо подождать, пока брат созреет для разговора, – вслух меланхолично размышляла Зима. – Может быть, капитан Соло сможет вызвать его на откровенность. Когда вернется.
Лейя сжала пальцы, волна гнева и одиночества захлестнула ее. В адрес Хэна, который все еще сам отправляется с очередными дурацкими миссиями, бросив ее здесь совсем одну, она еще придумает немало теплых и нежных словечек...
Вспышка гнева погасла, сменившись чувством вины. Да, Хэн опять в отъезде, но ведь даже когда он был здесь, им с таким трудом удавалось видеться друг с другом. Все больше и больше ее времени поглощала работа по формированию нового правительства, бывали дни, когда она едва успевала поесть, оставляя в одиночестве своего мужа.
Но это мой долг, твердо заключила она про себя,и это работа, которую, к сожалению, могу сделать только я.
В Альянсе алдераанская принцесса всегда занимала особое положение. В отличие от многих других, она прошла практическую подготовку и в политике, и в дипломатии была искушена. Она росла в королевском дворце на Алдераане, изучала системы управления под руководством отца, изучала прилежно, чтобы подростком уже представлять свою планету в Сенате. Теперь все могло попросту развалиться, особенно на этапе становления Новой Республики. Несколько месяцев, каких-то несколько месяцев, и она сможет спокойно передохнуть, и тогда они с Хэном наверстают упущенное.
Чувство вины исчезло. Но зато одиночество прочно угнездилось на его месте.
– А не лучше ли нам, – обратилась она к Зиме, – отправиться спать? Завтра у нас будет трудный день.
Зима вскинула белесые брови:
– Можно подумать, бывают другие?
– Но-но! – Лейя предостерегающе усмехнулась. – Такой цинизм в столь юные годы... Маленьким детям пора в постель.
– Вы уверены, что вам ничего не надо?
– Я уверена. Выкатывайся.
– Хорошо. Доброй ночи, ваше высочество.
Зима неспешно выплыла из комнаты, и дверь за ней закрылась. Растянувшись на кровати, Лейя расправила одеяла и поудобнее устроилась на подушках.
– Доброй ночи и вам обоим – ласково пожелала она своим малышам, участливо погладив свой живот.
Хэн полагал, и не без оснований, что женщина, разговаривающая с собственным животом, явно не в своем уме. Ну и ладно, Лейя сильно подозревала, что Хэн втайне всех считал не вполне нормальными.
Она ужасно по нему соскучилась.
Вздохнув, Лейя протянула руку к ночному столику и выключила лампу. Через некоторое время она уснула.
* * *
На расстоянии примерно в четверть Галактики от места предыдущих событий Хэн Соло отхлебнул из кружки и приступил к созерцанию хаоса и полного бардака, царящего вокруг. В голове вертелась цитата; где он ее подцепил, он вспомнить не мог, да и не пытался. Аразве мы не ушли с вечеринки?
И все-таки весело было осознавать, что в Галактике, только и занятой тем, чтобы перевернуть все в себе с ног на голову, кое-что остается неизменным. А ведь в точно такой же обстановке он находился, когда впервые познакомился с некими Люком Скайуокером и Оби-Ваном Кеноби.
А случилось это, по его подсчетам, несколько жизней назад.
Сидящий рядом Чубакка забурчал себе под нос нечто нелицеприятное.
– Не волнуйся, никуда он не денется, придет. Это же Дравис. Он опоздает даже на собственные похороны. – Хэн лениво разглядывал толпу.
Нет, поправил он сам себя, кое-что в кантоне все-таки изменилось: нет никого из тех контрабандистов, которые бывали здесь в прежние дни. Кто бы ни подхватил эстафету Джаббы, он, должно быть, обделывает свои делишки где-то в другом месте. Хэн поставил в уме галочку – не забыть расспросить об этом Дрависа, когда тот соизволит явиться.
Он все еще созерцал обстановку, когда на столешницу упала тень.