Дьюи показал на него двумя указательными пальцами, как будто попал на вечеринку.
— Любой район, в котором две клевые цыпочки танцуют в фонтане, — мой, Куп.
— Ну если ты так представляешь себе клевых цыпочек, — фыркнула Сандра, его новая протеже, ставя поднос с едой рядом и присаживаясь за их стол. — Нет, правда. Вы бы их видели! Волосы пережженные, желтый загар из солярия, даже вокруг глаз эти, как их, белые морщинки из-под очков для купания. Я уж молчу, что на руке одной была татуировка. Парень, вот ты, догадайся, какая. — Кивнула она Бену.
— «Мечтай»? «Не бойся»? Японский иероглиф? — Сандра отрицательно покачала головой на каждый его вариант.
— Я знаю, — включился Алекс в игру, — Нотка. Нет? Знак вечности? Да бля. Перышко?
— «Рожденная быть счастливой», — произнес Купер.
— Точно!
Джон пожал плечами.
— Классика.
— Да что вы понимаете! Ты баба, ты член в штанах не можешь удержать, — махнул он на Бена, дошел до Джона, — с тебя вообще какой спрос, — пришла очередь Алекса, — но ты, ты-то меня понимаешь? Женат? Дети есть?
О’Доннел тоскливо вздохнул.
— Нет. Я влюблен в одну девушку, но она меня динамит.
— Бля-я-я, пиздец, — разочарованно протянул Дьюи, прикладываясь к своему огромному стакану с кофе, — кружок хоровых мальчиков. Джон, где твой напарник опять?
— Ему жена еду собирает.
— Он что, боится, мы обосрем ее пирог с тунцом? А? — он толкнул Сандру в плечо, и она в раздражении закатила глаза. — Вот чего ты опять бесишься? Хуже моей бывшей жены, честное слово. А она терпела меня восемь лет.
— А потом настолько разочаровалась, что ушла в лесбиянки?
— Хэй, я пил, а не избивал ее и детей. Между прочим, я передал ей дом и отличную фамилию с польскими корнями.
Сандра смерила его нечитаемым взглядом.
— Все, что ты им передал, это уебищная репутация в участке и болезнь Альцгеймера от твоей бабули. И ой, знаете, пойду-ка я поем за другим столиком. Мне нужен перерыв от этого мудозвона, — она встала из-за стола и ушла на другую сторону открытого кафе.
Наступила неловкая тишина.
— Ньявес тебя уела, Дьюи, — хохотнул Купер, отпивая колу.
— Да что она себе позволяет, шлюха? — громко возмутился тот, отставив поднос. — Что я, блять, ей сделал? Весь день только и делает, что злится, как будто я попал в «Убийственное караоке». Вякнешь что-нибудь не то, и понеслись бензопилы по яйцам.
— Дьюи, — предостерегающе произнес Купер. — Давай я с ней поговорю. — Он начал было вставать, но Бен перехватил его за плечо и тряхнул головой.
— Лучше я. А ты успокой его, а то из-за криков сейчас еще и на нас копов вызовут.
Джон открыл рот, но, промолчав, сел обратно. Его пристальный взгляд Бен ощущал все то время, пока не скрылся за углом кафе, где тут же нашел Ньявес. Она выбросила еду в мусорку и хмуро пила свой кофе, прислонившись спиной к стеклу.
— Если ты скажешь, что я с ним слишком строга или что он хороший коп, я тебе врежу, — предупредила она, сжав полные губы.
Ньявес была очень красивой, и почти каждый в участке гадал, почему она пошла по карьере обычного полицейского. С ее огромными глазами шоколадного цвета и бронзовой кожей она могла запросто работать моделью и не выслушивать в свой адрес оскорбления от типа вроде Дьюи. Бен никогда не учил новичков. Единственный пример перед ним был Купер, и его трюки сработали на Бене довольно успешно. Честность за честность.
— У тебя в семье кто-то пил? — он сложил руки на груди.
— А какая тебе разница?
— У меня мать. Отец нас бросил, когда мне было девять, и ее это сильно подкосило. А у тебя кто? — спросил Бен, будто не слыша.
Ньявес посмотрела на него с сомнением и отвернулась.
— Отец. И слушать по двенадцать часов, как этот старый мудак Дудек гордится, что вытащил свой зад из запоя и обрел вторую, духовно полную жизнь уже просто, — она вдохнула, чтобы зарычать, — невыносимо, блять!
— Что он сделал? В смысле, твой папаша.
— Ты не подумай чего такого. Не насиловал, даже руку не поднимал. Просто напивался как свинья. У меня младший брат есть, в колледже учится. Мать ради нас двоих жилы рвала, на трех работах пахала, а этот урод месяц работал, а потом его выкидывали за прогулы. То, что Дьюи в завязке, это конечно, хорошо, но жизни дочерям он все равно испоганил.
— Мне жаль. Но Дудек не самый плохой инструктор, уж поверь.
— У тебя же был Купер, я слышала, что он под дозой на смену выходил.
Похоже, слухи в участке переносились со скоростью звука. Ньявес неделю не успела отработать, как уже была в курсе.
— Ага, так что я дам тебе совет на личном опыте. Дудек не должен тебе нравиться, ты не обязана его уважать, вы можете не быть друзьями и не жарить вместе барбекю по выходным. Главное, что ты должна знать, выходя на смену, что твой напарник прикроет тебе зад, чтобы ни случилось. На Дьюи можно положиться, и, хоть я от него тоже не в восторге, пошел бы с ним на смену без вопросов. Хотелось бы мне сказать, что мой новый напарник такой же, но, честно говоря, понятия не имею. Так что тебе повезло.
Сандра ничего не ответила, выкинула пустой стаканчик и отлипла от стены.
— Подумай на этим, — добавил Бен и пошел обратно.
— Эй, — вдруг крикнула ему Ньявес, и он обернулся. Ее лицо стало мягче, и она слегка улыбалась уголком рта. — Не хочешь выпить сегодня? После смены?
Бен улыбнулся в ответ и кивнул.
— Можно. Но если ты собираешься снова жаловаться на Дьюи, ты угощаешь.
~~~
— Я скучаю, когда, — зачитал Алекс, держа над бумажкой карандаш и облокотившись на открытое окно патрульного форда виктория. — Когда мать читает мне нотации, когда политики болтают с телека, когда на смене ни черта не происходит.
— Вот зря ты так, — Бен за рулем покачал головой. — Говорят же, для тех, кто был в Афгане, никогда не будет слишком тихо. Надо радоваться, что никого не убили или не ограбили.
— Ну давай, твой вариант. Я скучаю…
— Когда напарник нудит мне в ухо, — ухмыльнулся Бен.
— Иди в жопу. Что тут следующее? Мне трудно забыть. — О’Доннел тут же черкнул пару строк. — Это проще простого.
— Что?
— Вчерашнюю девчонку, конечно. Так жалко ее, пиздец. А тебе нет?
Бен скривился, как от зубной боли.
— Меня больше напрягало, что у Вальдеры кран не закручен и постоянно капала вода.
— Ты псих, — нахмурился Алекс. — Я еду с психом.
— Ага, и будешь ездить еще долго, — Бен ухмыльнулся. — Слушай, если ты собираешься писать все как на духу, от меня-то не требуй. Мне уже хватило мозгокопаний на всю жизнь.
— Ну, как знаешь. Что, так и написать? Бен Шерман, не могу забыть, как одна из жертв налажала с сантехникой?
— Напиши.
Алекс хохотнул и что-то написал, но Бен не стал всматриваться в ответы.
— Когда я вижу подростка… я думаю, фигли он не в школе. А ты?
— Думаю, нет ли у него ствола под футболкой.
— Бля, Шерман, ты точно больной, — заметил Алекс, постукивая карандашом по планшету.
Бен косо глянул на О’Доннела и пожал плечами, выворачивая на бульвар Венеции и следуя дальше по маршруту.
— Ты просто здесь мало отработал, парень. Поверь мне. К концу месяца ты будешь такой же.
— Нервный?
— Осторожный.
— Мне очень хочется… чтобы Энн согласилась пойти со мной на свидание, — с ходу закончил Алекс, и Бен с сочувствием спросил:
— Ты ведь понимаешь, что раз она тебя избегает уже месяц, то взаимности тут не жди.
— Знаю, — вздохнул напарник, — но разве так сразу разлюбишь? Я ей пьяным даже писал, в любви признался, потом так стыдно было, кошмар. Да и хер с ней, я о ней всю ночь думаю, не хватало, чтобы и я здесь ныл, как сопляк какой.
— Ты и есть сопляк. Влюбленный сопляк.
— Ой, спасибо, Шерман. Твое утешение выше всяких похвал.
— Всегда пожалуйста. Ладно, моя очередь, — они остановились на светофоре. — Мне очень хочется, чтобы закончился дурдом с тренингами, и от нас отъебались.
О’Доннел сел удобнее, встрепенувшись.