— Я бы сказала, что им нужно. Я не хочу, чтобы Джон был королём. Я хочу только, чтобы он жил.
— Король настолько любит Серсею, что может отказаться от претензий Джона? — Лианна молчала, что-то скрывая. — Ваше Величество? — переспросила Кейтилин, сжав её пальцы.
— Рейгар хотел меня только потому, что я могла принести ему сына. Он называл Джона принцем, что был обещан. Он мечтал возвести его на трон.
— Я не понимаю, — пробормотала Кейтилин. — Вы дали ему это. Почему он женился на Серсее?
— Он требует больше наследников. Как-то он рассказал мне пророчество — причину, по которой он нуждался в Джоне. Я не поняла его тогда, не понимаю и сейчас. — Её голос начал искажаться чем-то средним между гневом и печалью. — Возможно, всё это было ложью, Кейтилин, я не знаю. Он лгал мне, говоря, что любит меня. Он не любил меня. Пока я не забеременела и не почувствовала, что он на самом деле любит. Мне не удалось сделать этого снова, и, таким образом, его внимание перешло на другое. Думаю, я буду ему не нужна, когда Серсея даст ему детей, которых он так хочет. Но я не могу отпустить его. Я должна притворяться. Должна терпеть. Жизнь моего сына в моих руках. Это весьма серьёзно.
— Согласна, Ваше Величество, — наклонила голову Кейтилин, закусив губу и размышляя над этим вопросом. Она всегда была осведомлена о политике с самой юности, отлично зная, что её девственность, её добродетель были инструментами, которые будут использоваться при ведении переговоров для создания союза. Она принимала, что выйдет замуж не по любви, а из соображений выгоды. Но Лианна вышла замуж из любви к своему королю, пусть поначалу и односторонней. Теперь же появилась вторая королева; союз, образованный из честолюбия, но могущий поставить под угрозу плод первого. Это не то, к чему Кейтилин привыкла. Она всегда ожидала от Неда, что он будет защищать её до последнего вздоха, ведь она была у него одна и только одна. Его ухаживания и чувства с самого начала были только для неё. Не было никакой конкуренции, каковая, несомненно, возникнет между Лианной и Серсеей. У неё же не было никакой необходимости беспокоиться о претензиях и преемственности.
Кейтилин обнаружила, что думает о Роббе с Сансой, представив себе ситуацию, где их права на Винтерфелл означали бы определённую опасность их жизням; где взрослые определяли бы, жить им или умереть, в погоне за идеей, трудной для понимания детей. Это было будущим маленького Джона. Но что Лианна может сделать?
Кейтилин посмотрела на королеву с её детским лицом, худеньким телом, головой в кудрях, подходящих больше для маленькой девочки. Даже её взгляд казался детским; её вздохи несли с собой оттенок задыхающегося недоумения. Как бы она ни старалась, любой возьмёт над ней верх. Ему нужно будет только отбросить её в сторону, чтобы расчистить путь к ребёнку.
— Кейтилин, — нежный голос Лианны с лёгким прикосновением к щеке вытащили её из размышлений. — Почему ты плачешь?
Кейтилин подняла руку к лицу, с удивлением обнаружив его мокрым.
— Я не знаю, — трепеща, прошептала она, уставившись на капли на её руке, а затем на те, что упали ей на колени.
— Не плачь по мне, милая сестра, — призвала Лианна, подняв её руку к своим губам. — Думай только о своей семье. Забудь мои печали.
— Не могу, — сказала ей Кейтилин, удивлённая нежностью поцелуя, оставленного на её пальцах. — Вы тоже моя семья. — Девиз её Дома отозвался у неё в голове: семья, долг, честь.
========== Джейме III ==========
После того, как её брак с Рейгаром был утверждён, Серсея на каждом шагу стала отказывать Джейме в его стремлении к ней.
Он отчаянно пытался получить её любовь, которую она так щедро давала ему, целуя, когда никто не видел, проникая в её спальню поздно ночью, но его встречали холодные губы и сомкнутые ноги. Разговаривать с ней стало бесполезным: её голова витала в облаках, а на языке было только одно имя — Рейгар, Рейгар, Рейгар. Книги были Рейгаром. Еда была Рейгаром. Солнце — Рейгар. Всё — Рейгар.
Утром после свадьбы он пришёл в её спальню, предприняв ещё одну попытку вернуть её расположение. Он смял её губы своими, снял халат с её прекрасного тела, прежде чем его холодно оттолкнули, смотря, как на незнакомца.
— Теперь ты слишком хороша для меня, когда стала королевой? — спросил Джейме, пытаясь сказать это язвительно, но вышло отчаянно. — Раньше ты умоляла трахнуть тебя. Что изменилось?
— Я вышла за Рейгара, — настоятельно произнесла она. — Теперь я принадлежу ему.
— Ты принадлежишь мне, — слабо ответил Джейме, опускаясь перед ней на колени. — Мы вместе пришли в этот мир. Рано или поздно ты придёшь ко мне.
— Я выбираю поздно, — сказала Серсея, решительно выдохнув. Она подняла с пола халат, завязала его на талии и села за туалетный столик. Она искала в зеркале свои недостатки, хотя не имела ни единого. Она была прекрасна. — Волчья сука оставит нас на год. Я буду всем, чем он захочет. — Она улыбнулась, гордая собой; щёки едва затронул розовый румянец. Серсея не краснела. — Ты сказал Рейгару о своём решении, будешь ты или нет охранять суку, пока она будет в отъезде?
— Нет, — тихо сказал Джейме, поднимаясь на ноги. — Я думал, ты хочешь, чтобы я был здесь. — Если не поедет он, поедет Барристан — единственный в Королевской гвардии, кто хоть на йоту заботился о ней.
— Ты лучше послужишь нам, если поедешь с ней, — сказала она, используя самое ужасное местоимение; произнося «нам», она как бы имела в виду их обоих, а не только себя и отца. Джейме не был частью этого «мы». Он не хотел иметь с этим ничего общего. Ему хотелось кое-чего другого: «нас», его и Серсею, навеки.
— Что ещё ты хочешь ей сделать? — скептически спросил Джейме. — Ты положила пятерых её детей в землю, Рейгар не будет трахать её в течение года, а её сына не будет рядом, чтобы он беспокоил тебя. Что ещё я могу сделать?
Серсея ухмыльнулась.
— Я слышала, на Севере есть леса, кишащие медведями. Как было бы жаль, если бы сучка ехала верхом, и на неё напал один из них? И если бы её сын погиб вместе с ней?
— Ты просишь меня убить её и принца? — спросил Джейме, желая показаться удивлённым, но вышло плохо. Он слышал подобные просьбы и до этого; это было из разряда того, что хотел их отец и того, что вернуло бы Джейме благосклонность Серсеи.
— Если ты убьёшь щенка, я не сомневаюсь, что его сучья мать наложит на себя руки, — сказала Серсея со взмахом руки. — Всё, чего я хочу — трон для моего первого сына и разбитое сердце короля с освободившимся в нём местом для другой женщины, — категорически заявила она. — Хотя, возможно, мне не стоит беспокоиться. Если за это время я дам ему ребёнка, если я буду достаточно любезна… он может дать мне это и так. — Джейме сухо рассмеялся, заставив Серсею вскинуться с обиженным выражением лица. — Что смешного, брат? — спросила она, расстроенная. Джейме подошёл к ней сзади, положив руки на плечи; она снова стала смотреть вперёд, а Джейме глядел на неё в зеркало.
— Так мило видеть тебя столь наивной, дорогая сестра, — пропел Джейме, дьявольски улыбаясь. Он положил руку ей на грудь, затем медленно заскользил пальцами вверх, к тонкому столбику её шеи, и провёл ими до подбородка. — Ты думаешь, Рейгара так легко поколебает красивое личико? Может, тебе следует спросить сира Эртура и сира Герольда о намерениях Рейгара, когда он увёз Лианну, или как он относился к ней после. Ещё лучше спроси у сира Освелла; те двое не скажут тебе, но Освелл достаточно пьян, и не утаит от тебя ни одной детали.
— Что же он скажет? — ласковым тоном спросила Серсея, любопытствуя.
— Он очень сильно хотел получить от неё ребёнка, — пробормотал он ей на ухо, покусывая его край. — Он седлал её, как кобылу, каждую ночь, снова и снова. Каменные стены отражали эхо; если дверь была открыта, все могли слышать её стоны и мольбы: «прошу, Рейгар, пожалуйста». — Его руки скользнули вниз, к животу, проникли под халат, нащупав её мягкую кожу. Она закрыла глаза, подняв в отчаянии брови, но не шевелилась от его прикосновений. — Когда выяснялось, что она беременна, все эти звуки стали… менее частыми. Конечно, ведь это всё, чего он хотел. Для неё развести ноги было достаточным, чтобы его семя укоренилось. Это то, чего он хочет и от тебя.