— О чём ты… — Скотт с Дереком начинают одновременно. Но мальчишка резко обрывает их.
— Да, ладно, ну, вы же не такие тупые, а?! Он предал вас! Он предал вас ради меня! Этот жалкий комок шерсти предал вас… Да-да, вас все-е-ех… Это он рассказал мне, где искать Айзека, как выманить Лидию… — Стайлз снова смеётся, смотря на вытянувшиеся лица ребят. — Ещё рассказал об этом подростке… Лиам, да? Сказал, где он живёт, хотя я даже не просил. Так странно…
— Этого не было! Что ты несёшь, Стайлз?! — Дерек дёргается, но чужие пальцы больно держат его волосы. Он, конечно, мог бы применить силу и выбраться, но… Он должен знать, что мальчишка задумал на этот раз. Ведь тот никогда не делает ничего просто так. — Я ничего тебе не говорил!
— Ты… С чего мы должны верить… С чего мы должны верить тебе? — Скотт неуверен. Неуверен ни в словах Стайлза, ни в Дереке. Его руки нервно сжимаются-разжимаются, а глаза бегают от мальчишки к оборотню не в силах остановится на ком-то одном.
— Это ложь, Скотт. Я ничего не говорил! — альфа снова дёргается. Вдруг слышится щелчок — мальчишка включил запись диктофона.
— Ты должен помочь мне, Дер-Дер… Мне так нужна твоя помощь. — его голос звучит по дурацки сквозь небольшие помехи. Но никто не смеётся.
— Что угодно… — оборотень чуть рычит, он, кажется, рассержен, но разобрать сложно.
— Ты расскажешь мне о Скотте? О его стае? Правда, Дер-Дер, ты же поможешь мне?
— Я… Скажу… Тебе. Всё что угодно…
— Вот как бывает, однако… — Стайлз театральной грустно улыбается и выключает запись. Этого достаточно, потому что все уже и так поверили. Это видно по их лицам. — Можете забирать его.
Он толкает оборотня и тот садится на пятки. Затем медленно поднимается, на его лице непонимание.
— Но… Этого не было… Скотт, я…
— Ты говорил, что я должен защищать Лиама! Я должен, ведь он моя первая бета! Ты говорил… Ты просто взял и всё рассказал ему! — парень срывается и обращается. Уже хочет кинуться на Дерека, но тот даже не планирует защищаться. Всё ещё не может прийти в себя, потому что не помнит, чтобы то, что звучало на диктофоне мобильника, действительно было, потому что не может понять мотивов Стайлза…
— Ах, да… Ещё кое-что. — Стайлз уже у Неметона. Гар всё подготовил и теперь только ждёт, когда можно будет начинать. — Я пошутил. — Мальчишка кидает к ногам оборотней мобильник и усмехается. Забравшись на пень, садится куда показывает травник, в середину, и тогда Гарольд подбрасывает вверх пепел рябины, окружая их. — Это нарезка из другого разговора. Там есть оригинальная запись, можете послушать, если хотите… А мы, пожалуй, начнём.
— Но… Что? — Скотт моргает, прячет когти. Он в смятении и растерянности, не может понять. Его крик разрезает тишину вдруг повисшую на поляне: — Объясни мне зачем тебе это!
Однако, Стайлз уже не обращает на него внимания. Он удобно складывает ноги лотосом, кладёт на них руки и смотрит на Гара. Немного ведёт плечами, расслабляясь.
— Я рад, что… Спасибо тебе, в общем, — он мягко улыбается. Ловит взгляд чужих глаз и удерживает. Моргает.
— Не за что. Только выполни мою просьбу… — Гарольд кивает, получает кивок в ответ, глубоко вдыхает и начинает читать заклинание.
Вокруг пня на земле начерчены какие-то руны, а на самом пне в разных частях света лежат несколько кучек разноцветных трав.
Голос Гарольда не такой глубокий и тёмный, как у Дитона. Он тоже твёрд, тягуч, но немного… Будто чище. Будто с ноткой обещания чего-то хорошего.
Несколько секунд и к разносящемуся над землёй сильному голосу прибавляется медленно выползающий из пролеска туман. Голос травника будто наливается ещё большей мощью, а знаки на земле неровно вспыхивают.
Стайлз смотрит на Дерека. Тот прищуривается, усмехается и качает головой. Будто говорит, если ты хотел этим небольшим представлением оттолкнуть меня, то ты налажал…
Тихо цокнув, мальчишка вздыхает и ждёт. Переводит взгляд на сосредоточенного Гарольда.
Тот уже почти дошёл до самого конца бумажки. На предпоследнем слове он поднимает глаза на мальчишку и кивает. Как только его речь обрывается, Стайлз представляет, что позади парня его копия.
Это его последняя иллюзия.
Она появляется лишь на миг и сворачивает Гарольду голову. В последний момент губы травника ещё что-то коротко шепчут.
Как только бездыханное тело падает, руны загораются ярче, по поляне проносится ветер. Он поднимает кучки трав в воздух и закручивает их вихрем вокруг Стайлза.
Тот резко набирает в лёгкие воздух, зажмуривается и выгибается, будто от резкого сильного удара откуда-то изнутри. Последнее, что он слышит это собственный сорванный вдох-восклик.
Его сознание меркнет.
×××
========== Тернии. ==========
×××
Он лежит. Или висит. Разобрать сложно.
Он просто в пустом пространстве. Кажется…
Попытка открыть глаза ничего не даёт. Вокруг тьма. И тишина.
Он медленно пугливо шевелит пальцами. Сжимает их в кулаки. И неслышно усмехнувшись, облегченно вдыхает. Глубоко и долго.
Раз он ещё чувствует своё тело, значит выкарабкается. Как-нибудь, да, вылезет раз уж…
Только через пару секунд его мозг осознаёт, что вместе с воздухом, — а, точнее вместо него, — через нос, по горлу, в лёгкие прорывается вода.
Она на какой-то миг даже освежает. Смачивает горло. На какой-то миг даже приносит удовольствие…
На тот краткий миг, пока он не пытается выдохнуть и вдохнуть снова.
В голове, будто что-то переключается. Из состояния заторможенности разум резко впадает в панику и мгновенно активирует «выживание любой ценой» на полную.
Только вот… Это не работает.
Как выжить, когда ты, вдохнув, не получаешь смертельно важного воздуха, и пытаешься вдохнуть снова? И снова?! И снова…
Он не чувствует ни дна, ни пола, ни потолка… Он не чувствует даже воды вокруг себя; не чувствует её потоков между судорожно двигающихся пальцев…
Зато чувствует боль от того как разрывается грудная клетка. Кажется, где-то внутри него, лёгкие переполняются, с тихим треском медленно расходятся по швам, а затем резко рвутся…
Он чувствует себя некачественно сделанной куклой. Его внутренние органы предают его раньше времени.
Судорожно, как беспомощная мушка между двумя стёклами, он бьёт ногами в этом смертельном вакууме, выгибается дугой и скручивается, вбивая свои же колени себе в грудь, в желании вытолкнуть жидкость. Пытается разорвать себе глотку, уже сходя с ума от боли. И в какой-то момент он чувствует эту спасательную, живую боль на своей шее, но руки почти тут же резко отдёргивает кто-то невидимый. Этот кто-то невыносимо тёплый…
Стайлз, на секунду отвлёкшись на тепло, вдруг чувствует, что всё исчезло. Боли нет.
Он вдыхает. Выдыхает. И снова, раз за разом.
Он почти улыбается. Не чувствует как по вискам катятся слёзы.
Его ладони всё ещё держат. Держат крепко и жарко. Он, ещё не отойдя от этого странного удушья-утопления, слабо пытается вырваться, потому что уже горячо, начинает действительно немного припекать, но пока что это заботит его не так сильно, как должно.
Он дышит. Наслаждается. Какие-то мгновенья…
Снова открывает глаза, но темнота никуда не делась.
Ладони начинает жечь сильнее. Стайлз резко дёргается одной рукой. Второй. Только бы вырваться…
Нет. Этот противник ему не по зубам. И когда он успел так ослабнуть?..
Тепло начинает распространяться. Оно течёт расплавленным железом по предплечьям, плечам. Мягко, нежно, будто шарфом укутав его шею, стекает по туловищу.
Он, всё ещё пытаясь вырваться, почти мурлычет от неги. Буквально секунды три. Не больше.
Тепло сменяется жидким огнём. В следующий момент он уже горит.
Мелькает мысль, что не надо было расслабляться так рано. Что жизнь видимо ничему его не научила. Что нужно быть настороже до последнего и…
Из распахнутого, раскрытого в боли и плаче рта, не вырывает ни звука. Он бьётся в силках невидимого мучителя, чувствует как срывает себе связки криком без звуков.