*
Римусу очень захотелось погладить спящего Сириуса по растрепавшимся волосам, коснуться губами его щеки. Тот был едва прикрыт одеялом, и Люпин с трудом оторвал от него взгляд. Сонное бормотание и ёрзание головой по подушке подсказали, что надо быстрее уходить, а то можно разбудить Блэка, и план накроется медным тазом… Он склонился к сменившему во сне позу любимому и поцеловал его в плечо почти невесомо. Тот почесал место поцелуя, недовольно отмахнулся, словно от назойливого насекомого, но не проснулся. «Жаль, что нельзя попрощаться… Но жалею я только об этом…»
Выйдя из спальни, Люпин увидел Питера Петтегрю, с полотенцем на шее направлявшегося в душ.
— Привет, Хвост. Ранняя ты птичка, однако… Можешь выполнить одну мою просьбу?
*
Весь день Римус бродил по Запретному лесу. Сегодня ему пришлось забраться в такие дебри, в каких Мародёры ещё не бывали. Он был жутко голоден, безумно устал, промок, но почти не замечал этого. «Куда же подевались эти каменные громилы? — его раздражение начало перерастать в отчаяние. — Надо написать в Министерство петицию о катастрофическом снижении численности разумных магических существ в заповеднике Хогвартса. Браконьеры их, что ли, повывели?» Только под вечер, когда его органы чувств стали приобретать ликантропические свойства, удалось наконец отыскать в горной расщелине жилище тролльего семейства. Осторожно зайдя в пещеру, Римус в ужасе огляделся: «Ничего себе квартирка! Ремонт здесь не делали давно, но чистенько…» Он судорожно сглотнул от вида огромной кучи обглоданных костей в углу. А от мерзкого запаха троллей его буквально вывернуло наизнанку, и он чуть не вывалил скудное содержимое желудка прямо себе на ноги. «Как же я это выдержу с волчьим-то носом?!»
Он выскочил из пещеры и решил ждать снаружи, на свежем воздухе, пока сила полнолуния наполнит его кровь и разбудит в ней мучительный вирус. Уже совсем скоро, через несколько минут, чудесные горные ароматы (хм, за исключением смрада, тянувшегося из логова…), звон хрустального ручья, бегущего по блестящим пёстрым камушкам, раскидистые лапы вековых елей у него над головой не будут иметь для оборотня никакого значения. В мозг ворвётся ярость, голод, нестерпимое желание убивать и рвать на куски, кровь в венах закипит от жажды абсолютной силы и власти над всем живым…
Приняв на этот раз свой ночной облик легко и почти безболезненно, Лунатик потоптался у входа в троллье логово. Мозг волка бунтовал, не разрешал телу переступать порог этого страшного жилища. Лунатик медленно повертел головой, разминая мощную шею, запрокинул морду, прижал уши и огласил окрестности протяжным воем. Мрачные холодные утёсы отразили этот волчий боевой вызов миру и понесли его над заповедными чащобами прощальным плачем человеческой души…
Оборотень покрутился на месте, погрёб лапами россыпь камней перед пещерой, поворчал гулко, напряг холку и всё сильное тело так, что шерсть вздыбилась, а хвост встал саблей. Он поднял заднюю лапу и помочился на валун, обозначавший вход в горный дом. «Ну, теперь они будут просто обязаны меня прикончить. Выбора я им не оставил», — принудил себя улыбнуться Римус и, упрямо вертя головой, с большим трудом, словно каждый шаг вперёд причинял ему нестерпимую боль, медленно вошёл в пещеру. Заставил себя сделать это…
Сколько прошло времени, прежде чем он услышал и почувствовал всем телом гул тяжёлых шагов, Лунатик не знал. Несколько минут, часов? Это время нестерпимого ожидания показалось ему вечностью. Внешне оборотень был почти спокоен, только дрожал и поскуливал. Отчаянный поединок зверя и человека проходил в его голове без видимых признаков. Но потухшие оранжевые огни в глазах и неподвижная поза волка говорили о том, что в своём последнем бою Римус Люпин одерживал победу…
Громоподобный вопль тролля сотряс скалы, когда он почувствовал присутствие ликантропа. Рядом с его домом! Внутри!!! Громадная серая фигура втиснулась в пещеру и возмущённо засопела. От волчьего духа хозяин наморщил нос и принялся чихать. Мисс Эванс в своём реферате сообщала, что язык горных троллей чрезвычайно примитивен… Она не слышала, как они умеют ругаться! А хозяин осквернённого жилища, несомненно, делал именно это, и весьма искусно: переводчика Лунатику не требовалось. Маленькая сморщенная голова тролля вертелась в поисках наглого незваного гостя. В потёмках что-то зашуршало, застучало, и пещерный свод озарил бледный свет то ли лучины, то ли факела.
Разглядев оборотня, вжавшегося в скальную щель, тролль гаркнул так, что с потолка обрушился целый град булыжников. Он яростно стукнул громадным кулаком в стену и завалил выход из пещеры грудой валунов.
Глава 9. Тролль!
Джеймс и Лили сидели вечером на диване в гостиной гриффиндора и усиленно делали вид, будто занимаются с учебниками. «И не тесно вам строчить конспекты, так близко прижавшись плечами? — проходя мимо парочки, Блэк задел Поттера и ещё ближе толкнул его к Эванс. — Хм, Джеймс даже сделался по этому поводу левшой и старательно выводит нечитаемые каракули, — он заглянул через плечо сосредоточенного друга. — Может, подсказать ему, что книжки не удобно читать вверх тормашками?» Не замечая его и думая, что никто не обращает на них внимания, Джеймс накрыл узкую нежную ладошку девушки своей рукой и склонил голову к рыжим локонам. Его робкий поцелуй уже почти коснулся влажных девичьих губ, когда бесцеремонный Блэк громко кашлянул, вышел из-за его спины и демонстративно перевернул учебник на коленях Поттера.
— Зубрите?
Лили смутилась и отодвинулась от Джеймса. «Убью!» — тот показал Блэку кулак, в ответ Сириус передразнил его неудавшийся поцелуй.
— Вы Люпина не видели? — озадаченно поинтересовался он. — Целый день его не могу разыскать.
Лили пожала плечами, а Джеймс многозначительно задвигал бровями:
— Ну, он уже взрослый мальчик. И сейчас луна…
— Вот это для тебя, Блэк, — Петтигрю сунул в руки Сириуса сложенную вчетверо бумажку, — Люпин просил передать.
— Когда? — удивился тот.
— Утром. Все ещё спали.
— Так чего же ты только сейчас передаёшь? — возмутился Блэк и развернул записку.
— Ну… когда велено — тогда и передаём.
— Ты же читал! — Блэк заметил на магической печати письма следы воздействия. — Почему печать взломана?
# Надеюсь, что ты меня простишь, Сириус, и мама с папой тоже. Или хотя бы постараешься понять. Я принял решение. И оно правильное. Пишу тебе затем, чтобы хоть раз в жизни назвать тебя так, как я ни разу не решился… Любимый…#
Сириус, не моргая, смотрел на ровные строчки, написанные почерком Люпина.
— Что он задумал? — голос его изменился до неузнаваемости.
— Что там? — Поттер, видя остолбенение друга, бесцеремонно выхватил письмо. — И что это значит?.. Нет… Ты же не хочешь сказать, что он собрался?..
— Сказать не хочу. Но думаю, что это именно так… Целый день… Почему ты не отдал мне записку сразу?! — накинулся Блэк на Петтигрю.
— Что вы, мальчики? Ну что такого ужасного сделал Хвостик? — вступилась Лили за Питера, зажмурившегося перед рассвирепевшим Блэком.
Джеймс решительным тоном постарался разрядить обстановку и немного успокоить Сириуса:
— Когда ты видел Рема в последний раз?
— Вчера вечером. Ночью, — смутился тот. Поттер вопросительно посмотрел на Петтигрю и Лили.
— Утром, рано, — поспешно ответил Хвост, подальше отходя от Блэка, — когда он попросил передать письмо. Сказал, чтоб не раньше ужина.
— Я видела его вчера. — Удивлённо пожала плечами Лили. — Что вы так перепугались? Он взял у меня почитать доклад о горных троллях. Я ответила, что надо на уроках внимательнее слушать. Но он сказал, что хочет что-то уточнить.
— Если я успею, то сам прибью этого вонючего волка! — Блэк в бешенстве выбежал из комнаты. Поттер бросился за ним следом. Петтигрю поперхнулся и закашлялся, а потом, поймав растерянный взгляд Лили, поспешил вдогонку за друзьями…
Услышав у себя за спиной громкий топот, Сириус, уже выбежавший из ворот Хогвартса, резко остановился и обернулся, дожидаясь Мародёров.