— Однако тот ему действительно дорог… — Книжник прикусил губу и закрыл глаза, задумываясь над чем-то. — Да, Мариан Кросс. Хорошо. Кого-нибудь Аллен выделяет для себя?
— Не думаю. — Лави почесал макушку, ещё сильнее взлохмачивая волосы и едва ли не ставя их ёжиком. — Здравая позиция.
— И удобная.
— Для кого?
— Для нас.
— А разве не с друзей его мы могли бы узнать о нём побольше? Или мне занять место его друга и разузнать больше?
— Мне занять место, — Книжник рассмеялся, откидываясь на спинку своего, как успел заметить Лави, куда более удобного кресла с мягкими ручками. — А ты уже решил, что способен на это?
Лави тут же напрягся, вытягиваясь по струнке, будто слова старого учителя были вызовом.
— Не проявляй к нему слишком большой интерес и не переигрывай. В любом случае, даже если Хевласка решила, что он разрушитель времени, то это ещё ничего не значит.
— Это значит только то, что в этих словах можно узреть новый смысл, кроме озвученного вами для Комуи. Разрушитель Времени — это ведь не просто убийца Тысячелетнего Графа, ведь так?
Лави с разгорающейся надеждой вперил взгляд полный уверенности в верности своего решения в Книжника, надеясь, что вот сейчас ему раскроют эту сторону тайны.
— Никогда ни перед кем такого не говори. — Книжник спокойно вернулся к своей пиале, продолжая попивать чай не глубокими редким глотками и пристально следя за разочарованием, проступающим на лице ученика.
— Хорошо. Простите. — Не дорос ты ещё, Кролик, до подобного. Сиди, слушай и не смей и вида подавать, что ты вообще догадываешься о содержании некоторых секретных знаний.
А пока Лави сам себя мысленно пинал, Книжник отвёл взгляд, наблюдая за движением на улице. Вечером было особенно многолюдно и шумно, всего каких-то полтора года назад Лави ни за что не смог бы сосредоточиться на деле в таких условиях.
Похоже, он всё же меняется.
— Никакой новой информации о его прошлом так и не поступило?
Долго молчать не получилось. В голове возникало всё больше и больше вопросов, которые хотелось задать немедленно и все сразу, но подобное он позволял себе лишь в детстве, когда Книжник только забрал его к себе и всячески примеривался к его характеру, на первых порах не стараясь воспитывать, а просто наблюдая со стороны. Наверное, оценивал будущую профпригодность и масштабы предстоящих работ. А потом обращал на бедного ребёнка оковы дисциплины, лавины знаний и подгонял его постоянно плёткой требования.
— Всё то же. В детстве из-за обезображенной руки продали в цирк. Потом встретил там работающего клоуном Ману Уолкера, что стал ему приёмным отцом. После неудачного вызова акума попал уже в руки Кросса. — устало повторил Книжник в трёх предложениях пересказ детства. — С Алленом Уолкером и впрямь все не так уж и просто.
А вот последняя фраза звучала незапланированной.
— Только прислушайся — Аллен Уолкер, — старик тихо усмехается и раскладывает фамилию по частям, — У-ол-кер…
Как будто хочет что-то услышать в этих отдельных слогах, образующих общую фамилию, видимо, что-то означающую фамилию. Или хочет, чтобы что-то услышал Лави. Взгляд тёмных глаз в обрамлении глубоких, старческих морщин, неизбежных меток времени, был направлен в сторону напряжённого Лави. И Лави чувствовал себя отвратительно под этим оценивающим, задумчивым взглядом — точно так же Книжник смотрел на него в один знойный полдень, когда рыжеволосый мальчишка задыхался от жары, поминутно облизывал сухие губы, делая жажду лишь всё более невыносимой, и ожидал решения своего будущего учителя.
— Что? — Лави выдохнул, слегка приоткрыв губы, даже не до конца осознавая, что он вообще говорит. Просто тогда он задал точно такой же вопрос. Книжник улыбнулся ему и, кивнув, ответил: «Да, ты можешь пойти со мной».
Приговор на всю оставшуюся жизнь. Лави уже много раз успел пожалеть о том, что избрал путь книжника, но понимал, что все эти метания и неуверенность естественны. Что просто быть и не должно было.
Книжник вновь оценивал его, на сей раз решая, достоин ли он некой информации.
— Да, в данном случае фамилия может принести Аллену не мало проблем. Я удивлён тем, что Граф до сих пор не обратил на неё внимания, или же он предпочитает игнорировать?
— Игнорировать что? То, что Аллен — Уолкер? — пытаясь как следует выделить фамилию юного экзорциста, Лави кожей ощутил колебания и сомнения Старика. Он явно не мог решить, стоит ли его ученик такой информации, а Лави очень хотелось, чтобы его наконец-то оценили. Ну же, неужели всё это время он работал как будто в пустую? Конечно, он не должен стремиться к награде или похвале, но ведь должен был Панда уже осознать, что Лави достоин знать больше! Зачем иначе он отпускал столько таинственных намёков?
— Напомни мне, что ты знаешь о Четырнадцатом Ное?
Вот те раз! Шестерёнки в голове Лави тут же закрутились, зашелестели, заработали с новой силой, стараясь обойти все механизмы и извлечь имеющуюся информацию полностью, но её всё равно оказалось слишком мало.
— Предатель, в прошлом поколении уничтоживший почти всю семью Ноев и напавший даже на Тысячелетнего Графа. Если не ошибаюсь, он был убит как раз таки Графом. А что?
— То, что этот предатель носил ныне почти забытое имя, о знании которого тебе не следует распространяться нигде и никогда... — Книжник замолчал, убеждаясь в том, что Лави внимательно его слушает, оглянулся на дверь, хотя и отлично знал, что сейчас их просто невозможно подслушать, книжники владели приёмами, которые позволяли создавать все условия для надёжной доверительной беседы. — Его имя — Неа Уолкер. Младший брат Маны Уолкера.
— Вот чёрт… — выдохнул ошеломлённый Лави, в голове тут же закрутился вихрь мыслей и вопросов. Получалось, что этот Мана с вероятностью в девяносто процентов тоже был не самым обычным человеком, и его помешательство, основанное на том, что он на полном серьёзе говорил странные вещи и утверждал, что не помнит большую часть своей жизни, могло быть последствием разборок внутри семьи Ноя и того предательства Неа!!
Обиднее всего было то, что Старик явно знал больше, а догадки его могли быть и более того воплощением самой истины.
Лави был взбудоражен, но отлично видел, что Книжник не собирается больше произносить и слова по этой теме. Вместо этого он кивнул в окно.
— Линали с Алленом возвращаются, и, судя по их довольным лицам, они смогли напасть на след Генерала Кросса.
Лави снова кивнул, поднимаясь, и уже через пару минут оказался в окружении радостных товарищей, один из которых, что-то жуя, тыкал пальцем в недавно нарисованный, отдалённо напоминающий Кросса портрет, а другая уже нормально объясняла, что они и впрямь узнали, что Генерал останавливался у хозяйки местного борделя, которая была его последней любовницей.
Кто же знал, что именно она предоставит экзорцистам корабль, на котором они будут готовы отправиться в Эдо, но не успеют толком начать путь по воде, как снова попадут в передрягу, на сей раз столкнувшись с огромным количеством акума и Падшим…
От автора, о правом и левом
Книжники появились неспроста. Я не выделяла их среди персонажей, но у них будет важная роль в этой истории.
А ещё у автора едва не случился приступ, когда она не обнаружила своего фэндома в списке… Отвратные ощущения с этим Грэй-мен…
====== Глава 3. Ты ведь не Аллен Уолкер? ======
— Суман?
Туман внутри и снаружи, вихрь эмоций оседает вниз вместе с пылью и обломками того, что только пару минут назад было его решимостью. Но цель всё ещё перед ним, и, не поднимаясь с колен, неизвестно какими силами он медленно подползает вперёд, ещё ближе.
— Суман!
Ничего не происходит, ничего не меняется. И это так неправильно. Столько усилий, столько боли, столько раздирающего горло крика и отчаяния было вложено в эту попытку сохранить, помочь, удержать. И что же, всё напрасно? Суман не отзывался, и истина уже стояла у порога к сознанию Аллена Уолкера.