— Они напоминают Джейме и Серсею, — наконец произнес Тирион, глядя на Дени сконфуженно. Определенно, он не хотел этого разговора. — Я помню их такими юными, одинаковыми.
Она кивнула, побуждая его продолжать. Тирион выглядел напряженно, словно хотел сказать что-то важное, но боялся ее реакции. Он сделал паузу, а потом, решившись, начал:
— Я завидовал им. Они договаривали фразы, одинаково думали, переодевались в одежду друг друга, дурачили всем головы. Они были ловкими, я никогда не мог их догнать даже бегом, они были отчаянно сумасшедшими — то ныряли в волны с самой макушки Утеса, то скакали на лошадях, то прятались так, что найти не могли по нескольку дней. Но самое главное, — в голосе прорвалась тоска, — их было двое. Всегда двое. Во всем. Им уже не был нужен никто.
Сердце Дени сжалось, на глазах выступили слезы. Она протянула руку к Тириону, их пальцы переплелись. Он судорожно вздохнул, а потом вдруг продолжил прерывающимся голосом:
— Я знаю, что жалок. Один твой брат погиб на Трезубце, а другой мучал всю жизнь, да и какая у тебя была жизнь. Я же рос в роскоши, у меня было все, что я бы хотел…
— … кроме любви, — Дени произнесла это закрыв глаза, потому что это было и про нее. — Твоя мама умерла, подарив тебе жизнь. Твой отец был жестким человеком. Сестра — самовлюбленной стервой, брат — …
— Нет, прошу, — он остановил ее, прижав указательный палец к ее губам. — Джейме — единственный родич, что остался у меня из тех, кто действительно любил. Защищал. Берег.
— Не всегда, — ответила Дени со вздохом.
— Что ты хочешь сказать?
— Я знаю про твою жену, Тирион, — она подняла глаза на него. Он был ошарашен, но стремился сохранить лицо. — Первую жену. Я знаю про Тишу.
— Ты…
Он закрыл лицо руками, отвернулся. Дейенерис уже пожалела о том, что призналась. Нельзя быть королем и не иметь доброй сотни недобрых сплетен о себе в народе. Она обязана была знать, что из этого правда, а что нет. Проверить, уточнить. Дени знала о Тирионе больше, чем он предполагал, и давно хотела об этом сообщить. Ей хотелось, чтобы любимый мужчина знал о ней все.
— Кто? — наконец произнес он низким мрачным голосом, не повернув головы.
— Джейме, — ответила она спокойно. — Он не посмел мне отказать, когда я привела свои аргументы. Поверь, твой брат не хотел, чтобы я знала, но был вынужден рассказать.
— Как? — он отнял руки от лица.
— Это было несложно, — Дени улыбнулась, снова захватывая его кисть. Рука дрожала. — Я поклялась, что никогда не использую это против тебя. И скрепила самым надежным обещанием.
— Это было преступление, — тихо продолжил он. — Я никогда себя не прощу. Я… искал ее. Потом… когда…
— Когда стал королем, да, разумеется, — Дени владела собой прекрасно, хотя и хотела едким словом срезать мужа. — Бастарды, как и первая любовь, гибельное и тягостное дело.
— Бастарды? — пораженно обернувшись к ней, спросил Тирион, впервые посмотрев в глаза Королевы. Она спокойно выдержала взгляд, ответив легкой улыбкой.
— Разумеется. Твой отец сделал все, чтобы отцовство можно было бы опровергнуть, но ты же Таргариен, — она смотрела напряженно. — Ты не пробовал искать среди драконьих всадников?
— Я не думал об этом… в таком ключе, — он снова отвернулся, но руку не забрал. Дени прижалась губами к костяшкам пальцев и произнесла:
— Я искала. Проверяла. Арианна помогала мне втайне от Эйегона. Из тех, кто уже нашел дракона, мы не нашли твоих детей. Мать я не искала.
— Ее след потерялся, — глухо ответил он.
— Не твоя вина.
— А чья? Это была моя жена. После всего. что я сделал, я должен был утопиться.
— Не твоя вина. Я так не думаю, — повторила Дени. — Иначе бы я и узнавать не стала.
Она притянула его за руку, вынудив подойти, и поцеловала легким касанием между челюстью и шеей. Тирион вздохнул, осторожно опуская голову, и соединил их губы.
— И все же, — сказал он после паузы, — Как ты узнала это у Джейме?
— Я поклялась, что не причиню вреда тому, кого люблю.
========== 71 Красная женщина / Джон flashback ==========
Алые всполохи плыли перед глазами, окружая со всех сторон. Спину обжигал холод, живот сгорал в огне, голова кружилась, и странные видения наполняли ее. Ледяной дракон серебряными крыльями отбивался от ужасных тварей с копьями. Их доспехи были словно изо льда, сквозь тонкую кожу проглядывали густо-синие жилки. Он видел девушку в крови, похожую на Арью, и испугался, что она выросла без него и сейчас, так беспомощно прижимая окровавленную руку к животу, шепчет:
— Обещай мне, обещай…
Джон хотел ответить, но губы словно спеклись от жара. Он мысленно горячо обещал ей, что найдет, что никогда не оставит в беде, и делал это так яростно, словно она могла услышать, но вместо ответа увидел ее умиротворенное лицо. Пресеклось дыхание, разметались волосы. Это сон, сон! — хотелось закричать ему! Старые боги, дайте мне проснуться, прекратите пытку!
Его выбросило в другое видение. Замерзшее озеро, Призрак бежит к нему, но Джон понимает, что стоит один на ледяной глади, больше похожей на стекло. От его дыхания нет пара, а босые ступни не чувствуют холода. Он безоружен и обнажен. Джон нервно оглядывается и не видит за собой следов. Однако он ждет, зная, что ему что-то должно увидеть. Призрак растворяется в лесу, горизонт перед ним стремительно заполняется ало-черным дымом, и в том дыму шевелятся огромные тени, взлетают исполинские крылья. Он застывает на месте то ли от потрясения, то ли от страха, и видит, как из облаков дыма, пепла и сажи выходит невысокая девушка с лиловыми глазами и белоснежной кожей. Ее серебряные, нечеловеческой красоты волосы развеваются, словно снизу из-под ее ног бьют гейзеры, а за спиной тремя исполинскими тенями высятся драконы — черный, золотой и зеленый. Она простирает к нему руку, и Джон чувствует, как невыносимой судорогой сводит пах. Он желает эту женщину, желает здесь и сейчас, и боится одновременно.
— Ты нужен мне, Джон, — говорит девушка, и Джон испуганно вскрикивает, чувствуя, как ее тонкие пальцы охватывают его предплечье, спускаются к поясу. Они словно оставляют дорожку жара. Так, должно быть, ощущается раскаленное железо. Он сходит с ума, желая ее и с той же силой желая проснуться.
Ему холодно, потому что он лежит на земле обнаженный, понимает Джон. Ему жарко, поскольку вокруг него огромный круг огня, и яростные искры, треща, отлетают вверх. И он мучительно хочет кончить, потому как его плоть глубоко внутри лона красной жрицы, восседающей сверху, как сам Неведомый. Она обнажена, отблески костра красят ее алым, и каждое ее движение отзывается в нем мучительным спазмом.
Жрица выгибается назад, устремив грудь к небу, опирается на его колени и движется, движется, боги… Ее тело блестит от пота и кажется золотым, длинные алые в свете огня волосы метут по его бедрам, щекоча концами прядей. На шее вспыхивает рубин в ошейнике, словно она рабыня этого украшения, его слуга. Джон вдруг смотрит на камень, вспыхивающий все ярче. Чем дольше он смотрит на него, тем больше плывут черты ее лица. Он видит Игритт с ее кривой усмешкой. Он видит Арью, чумазую и лохматую.
Жрица вдруг одаряет его взглядом и говорит:
— Обещаный принц! Я верну тебя. Ты ничего не знаешь, Джон Сноу, но узнаешь все.
Она погружает пальцы в его раскрытую рану, а вслед остро колет кинжалом, что зажимает в руке. Он выгибается под ней, хрипя и содрогаясь. Острая боль что-то вскрывает и его захлестывает память.
Теперь он узнает вокруг очертания строений. Он во дворе Черного Замка, над головой безжалостные звезды. Или это огромный рой искр кружит вокруг? Но тогда…