— Получается, ты завершила заклинание Кизу?
— А, так тебя все-таки заинтересовало это новое мощнейшее оружие? — она засмеялась, услышав его слова.
— Просто ответь мне.
— Ну ладно, — Махиру снова подняла меч в воздух. — Полагаю, что могу сказать, что все почти закончено. Но, Глен, даже с этим полуготовым заклятием я уже непобедима, не так ли? Даже род Хираги или кто-нибудь еще не сможет уничтожить меня. Даже вампиры, относящиеся к людям как к скоту, могут быть убиты мной этим оружием. Даже если я смогу завершить чары, до тех пор, как я не закончу заклинание, я…
— Ха, ты становишься сумасшедшей. И из-за этого ты готова пожертвовать другими? Сколько людей было принесено в жертву этому эксперименту? — Глен тут же возразил ей. После его слов Махиру зло посмотрела на него и ответила:
— А разве не ты всегда был немного лицемерен? Как будто ты сам никогда никем не жертвовал… Ты, наверно, шутишь? Для того, чтобы получить эту силу, я думала, что ты должен был оставить кого-то позади. Разве мы с тобой не договорились в тот день десять лет назад? Под голубым небом на зеленой траве… Как иначе ты сможешь защитить кого угодно, если недостаточно силен? Ты не способен был сберечь даже тех людей, что заботились о тебе. Не сумел бы сохранить важные для тебя вещи. Вот почему тебе и мне была нужна сила… Верно, Глен? — она протянула руку к нему и продолжила. — Почему бы тебе не пойти со мной? Если сбежим, ты тоже сможешь стать таким же могущественным. Вместе со мной ты завершишь это проклятие. Закончишь… его.
Внезапно ее речь прервалась, словно грудную клетку девушки охватила сильнейшая боль. Тон ее голоса изменился, он стал нежным и печальным.
— Не подходи ко мне, Глен. Я уже… Кизу уже поглощает меня. Это, это мой провал… Я уже не… Заткнись! Заткнись! Я еще вовсе не сожрана им! Я все еще полна огромной силы! Такой… огромной мощи… — хаотично заговорила она.
Вдруг правая рука Махиру начала сама собой раскачиваться, она дрожала и тряслась. А затем из блестящего лезвия появилось черное нечто и двинулось прямиком в руку девушки. Это было похоже на проклятие. Словно желая проклясть саму Махиру, лезвие разъедало ее кисть, и вместе с этим ее запястье стало уродливым. Ногти на ее руке заметно удлинились, будто что-то превращало ее в чудовище.
— Ох! Это плохо, — выкрикнул Сайто, невесть откуда появившийся рядом. Он снова выпустил цепь из своего тела и обернул ею запястье Махиру. – Упс, ты слишком много потратила времени на Глена. Давай назовем это твоей победой, Махиру-сан. Ты все еще не можешь долгое время использовать это оружие.
Заслышав его слова, выражение на лице Махиру стало прежним, оно опять было спокойным.
— Да, ты прав. Нам нужно возвращаться.
В следующий миг Глен уставился на Сайто.
— Ублюдок, что ты сделал с Махиру?
— Если действительно хочешь понять это, тогда тебе следует присоединиться к „Храму Хякуя“.
— Я спрашиваю тебя, какого черта ты вытворил с Махиру?! — Глен не стал его слушать.
Он мгновенно бросился к Сайто, замахнувшись своим малиново-красным мечом, желая изрубить его на куски. Но Махиру остановила его атаку. Она стояла прямо перед Сайто, сжимая в руках свой черный меч, и тут малиновая катана и блестящее темное лезвие ударились друг о друга в один миг. Раздались неприятный звук и скрежет металла. Меч Глена, Кузакумару, сломался. Лезвие с проклятием Кизу, запечатанным в нем, остановилось, прежде чем достигло шеи парня. Очевидно, голова Глена должна была уже быть отрублена, но Махиру сдержала меч и заговорила:
— Давайте назовем это ничьей, потому что ты не убьешь меня прямо сейчас. Даже если ты пронзишь мое сердце, я и тогда не умру.
„Что она сказала? Даже если я ударю ее в сердце, она не погибнет? Тогда она вовсе не человек.“
Однако Глен глянул вниз на меч, приставленный к его шее.
— Даже если ты отрубишь мне голову, я тоже не умру, — сказал он.
— Ха-ха! Это невозможно. Потому что ты все еще человек. Но, Глен, ты до сих пор безумно интересен мне.
— Во мне нет ничего примечательного.
— Глен…
— Что?
— Я по-настоящему люблю тебя.
И тут она обняла его, выпрямившись, и ее руки обхватили шею Глена. Она была так близко к нему, что он отчетливо мог расслышать биение ее сердца и ощутить кожей ее дыхание. Это было то же самое ощущение, что и раньше, когда они лежали на траве, глядя на небо. Однако тогда ситуация была совершенно другой, и эта разница сейчас была чудовищной. Махиру отпустила его, не сводя с него глаз.
— Я хочу еще раз спросить тебя, Глен. Ты хочешь уйти вместе со мной?
— Нет, — ответил он.
— Но ты сможешь получить куда больше силы!
— Мне это не нужно.
— Ах… Кажется, Глен теперь действительно меня ненавидит, — в ее голосе слышалось немного печали.
— Это не твое дело. Сила, которая мне нужна, совсем не то же самое, что и твоя мощь.
— Правда?
— Определенно.
— Ладно… Но когда это мы с тобой стали такими разными?
На это было невозможно найти ответ, потому что прошло десять лет, и за это время они оба познали многие вещи. Может быть, именно в эти десять лет случилось то, что изменило навсегда их будущий жизненный путь. Неважно, было ли это хорошо или наоборот прискорбно, сейчас ответ ей было невозможно дать. По крайней мере, теперь Махиру выглядела по-настоящему опечаленной.
— Глен… Я выдам тебе одну тайну.
— Махиру-сан, это дело… — Сайто нервно отреагировал на ее слова.
— В этом году на Рождество наш мир переживет настоящую катастрофу. Прозвучит сигнал к Апокалипсису, и вирус распространится. Миру несомненно понадобятся куда большие силы, чем нынешние. Тогда тебе точно… Тебе точно стану нужна я. До тех пор, пока эти времена не начнутся… Прощай.
— Махиру, что ты… Что ты сказала?
Но она больше не хотела отвечать на его вопросы. Она встала на цыпочки и качнулась назад, нежно улыбнулась и:
— Я люблю тебя, Глен, — сказала она. — Вот мои истинные чувства. Поэтому я всегда буду ждать… Всегда буду ждать того дня, когда снова окажусь тебе нужна.
Затем она исчезла в дыму на другой стороне раскола. Сайто выглядел немного усталым.
— Кажется, наш план немного сорвался. Но теперь это не так важно. И, если ты все еще хочешь связаться с „Храмом Хякуя“, то тебе стоит поговорить с директором сиротского приюта, где находится тот мальчик, Микаэла-кун, которого ты видел два дня назад. Знаешь, где находится „Сиротский приют Хякуя“, не так ли? В любом случае ты еще можешь обратиться ко мне. Ладно, а теперь мне стоит уйти.
После этого Сайто тоже пропал из виду. В дыму остался только один Глен. Он все еще смотрел на клубы дыма, в которых уже довольно давно исчезла Махиру, но он все равно продолжал смотреть прямо туда. Потом он перевел взгляд на свои руки, еще сжимающие сломанное малиновое лезвие. Катана Кузакумару была выкована с помощью мощных заклинаний еще во времена зарождения Видья-Раджа. Это был определенно не тот вид лезвия, которое можно было так легко сломать.
— В итоге меч разломался пополам… Какой же огромной должна быть ее сила? — пробормотал потрясенный Глен.
Нет, честно говоря, он все еще не до конца осознал, что только что произошло. Какого черта там распланировала Махиру? Похоже, что-то должно было случиться на Рождество. Ее оружие Кизу было действительно мощным, а его сила — попросту неизмерима.
— Блять. Все это меня уже бесит, — Глен нахмурился, как недовольный ребенок.
Дым начал рассеиваться. Казалось, что все это время его удерживало какое-то заклинание. Поэтому войска „Храма Хякуя“ тоже отступили, когда дым исчез. Но вместе с рассеиванием дымовой завесы перед Гленом открылось нынешнее состояние тренировочного поля, и это было похоже на ад. Огромные учебные арены были полны луж из крови. Раненые ученики. Девушка, рыдающая в одиночестве. Парень, еще стоявший на ногах, застыл с потерянным видом. Другой парень, лежащий на трупе своего одноклассника с самого первого взрыва. Тела учеников, тела учителей. Это было море крови. Но в поле зрения не было ни одного трупа в черном костюме. Ребята, которые постоянно издевались над Гленом, тоже не смогли уничтожить наемных убийц из „Храма Хякуя“. Или это „Храм Хякуя“ не оставили после себя ни единого тела, которое можно было опознать? Что бы это ни было, битва на законной земле Хираги закончилась полным поражением хозяев. Потому что люди из рода Хираги даже не догадывались об истинных целях своего врага и поэтому позволили „Храму Хякуя“ сбежать. Это было печальное зрелище.