Как же все дружелюбны, делают комплименты, внимательно меня изучают, смеются над каждой шуткой, в то время как раньше обходили меня стороной и я знаю, что дело не в улыбке или том, как я изменилась внутренне, дело преимущественно в том, как я выгляжу внешне. Лицемеры.
Однако, самым противным для меня становится изучающе-одобряющий взгляд Романа, того самого старшеклассника, в которого я, как я думала, была влюблена. Того самого, который довёл меня до срыва, который, правда, в конечном счёте, принёс только позитив в мою жизнь.
Так проходит целый день, на последнем уроке мне откровенно надоедает одаривать людей, которые мне неприятны, улыбками и я погружаюсь в учёбу. Как же изменился мой мир с появлением в нём Калленов. Теперь весь остальной мир кажется таким блеклым, а люди в нём больше не играют для меня роли. Если тогда я могла проплакать целый день из-за грубого слова, то сейчас я просто могу это игнорировать. Все мнения, которые для меня имеют значения, находятся далеко от школы.
Последние 15 минут часы идут словно в замедленной съёмке. 10 минут. Скоро я увижу Розали. 5 минут. Скоро я буду дома. 1 минута. Заталкиваю учебник в сумку и записываю домашнее задание. Звонок. Первая выхожу из класса и тут же бегу к знакомой машине.
— Ну, как прошло? — с надеждой спрашивает сестра, в ответ я лишь закатываю глаза и откидываюсь на сидение. — Видимо, не очень, — тихо, скорее сама себе, чем мне, говорит Розали.
Эмметт, увидев мою мину, не может перестать смеяться, честно говоря, все его в этом поддерживают, но, хотя бы из вежливости, с переменной успешностью, пытаются сдержать смешки при себе.
— Может всё-таки домашнее обучение? — я снова поднимаю вопрос за ужином, в ответ семь пар вампирских глаз устремляются к потолку. — Ну чему они меня могут научить, чего не знаете вы? Я же за день учу тут больше, чем за неделю в школе, — я почти хныкаю, чем вызываю очередной приступ смеха у Эмметта.
— А как же общение с людьми? — Эсми смотрит на меня с понимающей улыбкой.
— Люди злые, лицемерные и жестокие, — буркаю я.
— А вампиры сама доброта и порядочность, — Эмметт снова смеется и мы все подхватываем.
— Ты странная, — говорят Джаспер и Эдвард одновременно.
— И это мне говорят мальчик, читающий мысли и мальчик, читающий чувства, — новая волна смеха.
— Об этом я и говорю, странная у тебя компания, не находишь? — подмигивает мне Эдвард, я лишь качаю головой.
— Никаких шансов?
— Никаких! — семь голосов. Такое единство меня сильно возмущает, опять я не имею права выбора. Слава богу я успела остановить эту мысль до того, как она окажется на языке, не хочу опять обижать Джаспера.
Тяжело вздохнув я принимаю своё поражение и принимаюсь за ужин, вкусный, как и всегда.
Когда выхожу из ванной я вижу Элис, раскладывающую варианты одежды на завтра. Завтра будет тепло и солнечно, поэтому я выбираю платье до колена светло-жёлтого цвета, Элис улыбается, очевидно, довольная моим выбором и уходит, что-то бормоча себе под нос.
Перед сном заходит Джаспер, как всегда, помогая мне заснуть. После произошедшего в прошлом декабре я не могла уснуть без снотворного, пока Джаспер не продемонстрировал мне свою методику «погружения в сон», и, в отличии от медикаментозного сна, в этих снах мне не снятся кошмары, подозреваю, благодаря круглосуточному слежению за моим эмоциональным фоном Джаспера.
— Спасибо, Джаспер.
— Обращайся, бельчонок, — чмокнул меня в лоб и закрыл одеялом, что я больше чувствовала, чем видела своими слипающимися глазами.
Как же я всё-таки рада, что у меня есть Джаспер, не могу даже представить себе жизнь без него.
— Мой, — мелькает у меня в голове прежде чем я погружаюсь в спокойный сон, в котором пробуду, я знаю, до самого утра.
========== Авария ==========
От третьего лица
16 декабря 2010
Снег покрыл мягким одеялом дороги и леса, завалив сугробами весь Санкт-Петербург, солнце ласково играло на сосульках, висящих на деревьях, казалось, вся природа поёт и радуется, обстановка скорее напоминала новогоднюю открытку, нежели реальный мир и только одиноко бьющееся сердце кричало от раздирающей его боли.
В тихом месте, в часе езды от Санкт-Петербурга, на обочине сидела светловолосая девушка. Слёзы беспрестанно катились по её лицу, а глаза, практически не моргая, смотрели на одинокий венок, приваленный к обочине, единственное, что напоминало окружающим о трагедии, произошедшей здесь год назад.
Её рука вновь потянулась к венку и слёзы покатились, по раскрасневшимся щекам, с новой силой.
— Простите, простите, простите… — бормотала девушка, гладя венок. Это было единственное, что она говорила последние четыре часа.
На её плечо легла, странно блистающая в солнечных лучах, рука. Бледная, почти сливающаяся с сияющим снегом, девушка вздрогнула и глазами, полными слёз, посмотрела на возникшего, словно из-под земли, парня. В его глазах читалась грусть и забота. Губы девушки затряслись.
— Если хочешь, — едва слышно сказал сияющий парень. — я уйду.
— Нет, пожалуйста, останься, — девушка потянула парня за руку, прося сесть его рядом.
Он подчинился и прижал девушку к себе, позволяя тонкой, не по погоде, куртке пропитать её слезами. На светлых волосах молодого человека пляшут зайчики, отражённые снегом и его собственной кожей. Девушка жадно вдыхает его запах, словно пытаясь полностью окунуться в него, забыться.
Начинает темнеть, когда молодой человек нежно, словно укачивая, берет на руки слабую, изнеможенную и почти спящую девушку и медленно движется в сторону леса, из которого он появился. Последнее, что слышно, перед тем, как странная парочка исчезает в тени деревьев — тихий всхлип девушки, так и не сумевшей себя простить.
15 декабря 2009
— Мама, пожалуйся, — дует губки девушка, говоря по телефону. — я не вынесу здесь больше и дня!
— Елена, пожалуйста, подумай хорошенько, нам не хочется мотаться в такую даль просто так.
— Если вы с Владом не приедете, клянусь, я сбегу отсюда и сама, через леса, пойду домой! — зло кричит девушка. — и пусть меня съедят волки, всё лучше, чем медленно умирать здесь!
Женщина на том конце телефона тяжело вздыхает и обещает завтра же с утра забрать дочь, чему та несказанно радуется. Последние две недели она провела в частном санатории за городом, который ей порядком надоел в первый же день, но на все её просьбы мать отвечала отказом. Девушка не была больна, поэтому, не находила причин оставаться там, тем более, что всех её сверстников давно уже забрали родственники. Меньше всего на свете ей хотелось оставаться тут даже на день, не говоря уже о зимних каникулах. И ей было абсолютно всё равно, как её мать и брат доберутся до неё через пробки и метель, она была эгоистична и даже не отрицала этого, она просто хотела домой.
Злорадно улыбнувшись, девушка повесила трубку и, как ни в чём не бывало, вернулась за просмотр мультиков.
16 декабря 2009
Открыв глаза девушка сонно выключила будильник и потянулась на кровати. Уже через час за ней приедут и заберут отсюда, а это время она потратит на собирание оставшихся вещей. Пакуя чемодан девушка предвкушала не встречу с любимой семьёй, а свою кровать и вкусную еду, вместо полезной, которой её пичкали последние несколько недель.
Прошло два часа. Ожидание девушки сменилось на ярость. Ненавижу. Лгунья. Эгоистка. Как она посмела мне наврать и теперь даже не отвечает на телефон.
Четыре часа, очередной раз набор номера и, наконец, с того конца поднимают трубку.
— Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! — кричит девушка, думая, что на другом конце провода её мать. — ТЫ ОБЕЩАЛА ПРИЕХАТЬ С УТРА, А ПОТОМ ПРОСТО ПЕРЕСТАЛА СНИМАТЬ ТРУБКУ! ТЫ МЕНЯ НЕНАВИДИШЬ! — перевернула свою первую фразу девушка и театрально начала плакать, пытаясь задеть женщину на том конце провода, однако, услышала она не её, а серьёзный мужской голос.