Проводит кончиками пальцев по моим губам, а я по-прежнему не могу пошевелиться. Странное состояние, в котором я позволяю ему интимное прикосновение.
Наклоняется чуть ближе, и я дергаюсь наконец в страхе от того, что он может поцеловать. Но он смеется на это и, кажется, намеревается уходить.
— Ты куда? — вопрос задается тихо, когда Дик делает медленный шаг от меня.
— Домой, — даже не поворачивается и уж тем более не тормозит.
— Но у нас еще итальянский…
И снова не тормозит. И вообще не отвечает, просто удаляется и всё, оставляя меня каким-то потерянным, почти разбитыми. Да что со мной? Неужели Дик настолько прав?!
— Подожди! — дёргаюсь в порыве кинуться за ним, но, слава богу, не кидаюсь.
— Что? — Дик останавливается, оборачивается, сверлит меня насмешливым взглядом. — Ты что-то хочешь сказать? Снова «нет»?
Специально так говорит, знает, что теперь у меня язык для отказа не повернётся.
— А… а если я скажу «да»? Если я соглашусь оказать тебе маленькую услугу, что будет?
— Ну-у-у, — тянет, наслаждаясь моим затаенным дыханием, — друзьями мы не станем, конечно, но как факт, после этого я забыть тебя не смогу.
И он уходит, хотя если бы у меня не перехватило горло, не пережало бы словно чужой рукой, я бы крикнул ему «Не уходи!».
*
— … запомнил? — Джефф тыкает в последнее выполненное им упражнение, выполненное под моим взором и призванное всё объяснить. — Блин, ты какой-то… раздавленный, что ли.
— Я? Да не, — ненавижу врать, ненавижу, — я нормальный.
— Ага, вижу, — друг захлопывает учебник и поворачивается ко мне. — Может, ты заболел? — прикладывает ладонь ко лбу, как будто умеет по степени жара определять температуру. — Чёрт, Рэнди, мы и часа не прозанимались, не смей паршивить!
Кисло улыбаюсь, но ничего с собой поделать не могу после того разговора… Дик гораздо проницательнее меня. Словно хищник, он нашел кровоточащую рану на теле жертвы и вцепился в нее.
Внутри так пусто от его слов… забыть меня. Он просто забудет меня снова, и я никогда больше не верну его внимание. Никогда.
Маленькая услуга — это мой шанс? Чёрт, нет, нельзя так думать, нельзя думать, что это надежда, спасение и прочее. Нельзя.
— Ладно, давай ты полежишь, а я завтра лучше приду, — Джефф запихивает учебник и тетрадь в портфель, — постарайся прийти в норму, иначе успеха мы не добьёмся.
— Угу, тебя проводить?
— Сам спущусь, — топает к двери, — до завтра.
Выключаю настольную лампу и переползаю со стула на кровать. Утыкаюсь лицом в подушку и пытаюсь задохнуться, безуспешно.
Где сейчас Дик? С кем? Наверное, активно забывает меня в своей излюбленной компании, находясь в каком-нибудь баре в духе «Потерянного», что возле кинотеатра.
Хватаюсь за телефон и даю себе команду швырнуть его с силой, чтобы разбить, чтобы он не допустил, чтобы… чтобы… не сдерживаюсь и набираю.
— Да? — Дик отвечает почти мгновенно, лучше бы подождал, возможно, я бы передумал и сбросил звонок.
— Привет, что делаешь?
— Одеваюсь, — мог бы и подробнее отвечать. — А что? Ты только за этим позвонил?
— Нет, — срывается с губ быстрее, чем следовало бы, — я по поводу нашего разговора…
— А-а-а, — Дика веселит, — ну-ну, и что же?
Так хочется выпалить на одном дыхании: «Решил, что пошел ты в жопу, урод. С чего-то ты взял, что я скучаю по общению с тобой, как пёс, но ты просчитался! Ха! Мне плевать на тебя, из нашей дружбы кроме твоих вечных подколок и издевательств я ничего хорошего не помню. Джефф намного лучше тебя, так что качай права другим, придурок! И считай, что это я тебя забыл!»
— Рэнди? — спокойный голос выводит меня из фантазий. — Ты собираешься говорить?
— Кхм, да, в общем, — чуть было не возвращаюсь к надуманным словам, но вовремя их отметаю, — я согласен.
Ничего не слышу, кроме тишины на том конце, и пугаюсь чуть-чуть — а вдруг это всё прикол?
— Хорошо, тогда завтра я заеду за тобой, — ровно и спокойно, на издевку нет и намека. И даже бравады нет. — Днем.
— Эм, только как ты говорил… ну, я просто полежу, а ты…
— Да, ничего более, — обрубает меня и сбрасывает разговор.
Чёрт, вот и всё. Надо было переставать дорожить Диком еще тогда, когда он перестал дорожить мной… и тогда бы я не оказался в этой заднице. Однако не могу не признать, что, согласившись, ощущаю себя гораздо лучше, чем когда давал отказ.
Дьявол.
========== 8-ая глава ==========
Короткое «Выходи» на телефоне, и я выглядываю в окно, чтобы заметить черный Мерседес.
Спускаюсь вниз и заворачиваю в гостиную.
— Пап, передай маме, что я гулять, вернусь через пару часов.
— Угу, — и это всё, он даже не шевелится, возможно потому, что засыпает под фильм.
Ухожу в коридор, обуваюсь и разрешаю себе потратить еще несколько секунд для полного осознания того, что творю. Не помогает.
Беру ключи с тумбочки, запихиваю их в карман джинс и выхожу-таки. Обдаёт свежим потоком ветра, погодка сегодня не радостная, предвещающая дождь и грозные тучи.
Каждый шаг к машине даётся с трудом, колени то еле сгибаются, то подгибаются так, словно я ходить не умею. А когда, наконец, добредаю, дверь заднего сидения открывается, и мне ничего другого не остается, кроме как залезть.
— Привет, — шепчу Дику и захлопываю дверь. Машина сразу трогается с места.
— Ага, привет, — небрежно оглядывает меня, а после переводит взгляд в окно.
Тишина неловкая, я ожидал более тёплого приема. Разве Дик не должен быть рад, ну или хотя бы пребывать в приподнятом настроении?
— А раньше ты жил недалеко от меня…
— Да, — прерывает он, — жил.
— Сейчас там живет старушка Гибсон и её шесть мопсов, — припоминаю, — иногда к ней привозят внуков, и они играют на той площадке, где мы…
— Ты так нервничаешь? — опять прерывает меня. — Успокойся.
— Не могу молчать, — сознаюсь, — потому что сразу мысли дурацкие в голову лезут.
— И правильно, — хмыкает и поворачивается ко мне, — подумай, хорошенько подумай и прими то, что происходит, а я пока займусь… — бросает взгляд на водителя, не отвлекающегося от дороги, и едва наклоняется ко мне, шепча: — предвкушением приятного продолжения дня.
Тихо смеётся и возвращается к лицезрению вида за окном.
Едем молча и довольно долго, что не является для меня такой уж неожиданностью. Знал, что они переехали в другой район, и что его дом теперь на холме. По слухам, большой дом, с бассейном, подвалом, обустроенным под игровую, и библиотекой на чердаке.
— Приехали, господин Кайзер, — водитель даже не оборачивается, просто выполняет свою работу без лишних взглядов.
Мы выходим, и я тяжело сглатываю при виде дома. Намного больше, чем мой, и без дебильных обросших кустов перед входом. Тёмный такой, с чёрной крышей, мрачноватый, но на то его отец и держит бордели.
Дик поднимается на крыльцо и достает ключи.
— Никого нет, — распахивает дверь и жестом указывает мне пройти внутрь, — мы одни.
Захожу и слышу, как Дик закрывает нас на замок.
Внутри дом теплее, чем снаружи. Внутри он уже выглядит так, что по нему можно сказать: здесь живёт семья.
Дик не даёт мне зайти ни в одну из комнат и сразу, стоит мне только разуться, направляет к лестнице. Даже перекусить не предложит.
Поднимаемся мы вместе, и он вновь без промедлений ведёт меня к дубовой двери, а, быть может, она из ореха…
— Я принимал душ утром, но могу еще раз, — говорю неожиданно даже для себя.
Он толкает меня в комнату и закрывает за нами и эту дверь.
— Не надо, я же тебя облизывать не собираюсь.
Комната большая, гораздо больше моей. Шторы занавешены, кровать аккуратно заправлена бордовым покрывалом, комод у стены завален какими-то листами, боксерская груша подвешена почти в самой середине… А вот телевизора и книжного шкафа нет. Есть стол, за которым он, возможно, занимается, но на нем нет ничего, даже ручки. Пустовато, немного не уютно, но мне же здесь не жить.