– О, боже. Какие же сволочи.
– Да уж.
– Слушайте, Игорь! – бешено зашептал Герберт. – Надо спрятать детей! Надо спасать детей!
– Спрячешь их, как же...
– В метро! Во внешнее кольцо!
– Я не в том смысле. И внешнее кольцо не подходит – там-то уж точно будут искать.
– Ну придумайте хоть что-нибудь!
– Они просто не захотят прятаться... если их не убедить, что это засада...
– Я же знал, что вы придумаете.
– Подождите, я еще ничего не придумал...
На меня вдруг накатило: нетерпение, раздражение, разочарование во всем на свете – все вместе. Отвернувшись, я стал одеваться.
– Мы будем стоять тут или поедем дальше? – напряженным голосом спросил Герберт.
– Поедем, – сказал я. – На Черемисовскую...
16.06.1991. 18 час. 15 мин.
Черемисовская, 40.
Мы постарались произвести побольше шума. Дверь, по крайней мере, я вышиб очень громко – автоматной очередью. Потом те ребята, которым досталась форма, стали вытаскивать и грузить в машину коробки и ящики, а штатский наш контингент незаметно прошмыгнул вниз. Пока все это происходило, мы с Гербертом обошли дом кругом. Подъезд меблирашек был заперт на огромный висячий замок, на стук никто не отозвался. Похоже было, что все действительно смылись.
– Господа ищут владельцев? – спросили сзади по-немецки.
– Да, – я обернулся. У крыльца стоял старичок с зонтиком. У старичка были пепельные волосы до плеч и пепельная бородка. – Мы из военной комендатуры.
– Все уехали позавчера, – сказал старичок. – Одних грузовиков для перевозки вещей было две дюжины.
– Вот как, – сказал я задумчиво. – Как же нам проникнуть в дом? Не может быть, чтобы никого не осталось. Кто-то же должен следить, охранять...
– Да, господин, но вчера вечером сторожа забрали, и теперь дом совсем без наблюдения.
– Кто забрал?
– Этого я не знаю, господин. Какие-то люди приехали на микроавтобусе, о чем-то долго говорили с ним, потом посадили его в автобус и увезли с собой. Он не вернулся еще.
– Спасибо, что сказали. Мы постараемся выяснить все это.
– Да, господа, постарайтесь выяснить. Здесь разыгралась страшная трагедия. Говорят, все было залито кровью... – глазки его сверкнули. – А утром, когда выносили трупы...
Он долго рассказывал, что было утром и днем, и кто приходил и что говорил на следующий день, я слушал, но ничего нужного не слышал. Только какие-то люди, забравшие сторожа... но и сторож ничего не мог знать, потому что той ночью еще не был сторожем, а был неработающим пенсионером и, естественно, спал. Наконец, старичок выложил все, что знал, что слышал от других и что придумал сам или с помощью таких же вот праздных старичков и старушек. Пообещав узнать специально для нас всю правду о происшествии, он удалился.
– Опасный старичок, – глядя ему вслед, сказал Герберт.
– Опасный, – согласился я. – Пойдем отсюда.
В подвале стоял трупный запах. Тела, конечно, вынесли, но уборки никакой не делали, присыпали пол опилками, и все. Мальчишки мои тупо сидели на ящиках. Некоторые даже головы не подняли при нашем появлении. Сашка ходил, глядя под ноги и загребая грязные опилки.