Сколько-то минут мы молча ели. Я вдруг почувствовал, что пьянею – не столько от легкого, кислого вина, сколько от покоя и еды. Потом он спросил:
– Значит, вы были у отстойников?
– Да, – сказал я, помедлив.
– И вы... видели?
– Да.
Я видел. Из двух армейских крытых грузовиков в отстойник сбрасывали трупы. И я это видел. Но засекли меня не там. Засекли меня просто на улице: то ли ноктоскопом, то ли по запаху.
– Значит, все это правда...
Он налил вино в стаканы.
– До часу ночи еще было что-то слышно, – он кивнул на приемник. Приемник был старый, но очень хороший: "Полюс". – Еще что-то пробивалось. А с часу... Армейские глушилки. Вы их видели, наверное. Такие фургоны, похожие на цистерны...
Тут он был не прав, армейские глушилки на цистерны не походили, это были обычные крытые прицепы с телескопической мачтой, наподобие тех, с которых ремонтируют уличные фонари и прочее. Но возражать я не стал. Собственно, вся моя надежда и была – на эти фургоны...
– Пейте, – сказал он. – И я с вами. У меня сын ушел. Позавчера еще. Когда стреляли на улицах. А сегодня передали: партия берет власть непосредственно...
– Партия... – пробормотал я и в два глотка опустошил стакан. Партия... Ах, суки...
– Жена на курорте, – сказал он. – Вчера звонила. Сутки дозванивалась. Я ей не сказал. Сказал, что все нормально.
– Суки позорные.
– Я бы пошел – вместо него. Но я не знаю, куда надо идти.
– Никуда не ходите. Это все провокация. Очень подлая провокация.
– Я понимаю. Только я все равно бы пошел. Может, еще пойду.
– Не надо. Скорее всего, обойдется.
Он покачал головой.
– Они разливали бензин по бутылкам, – сказал он. – В гараже еще целый ящик. Они бы пришли за ним...
– Можно? – я кивнул на приемник.
– Да, конечно...
На всех диапазонах был дикий вой. Только на коротких, на четырнадцати метрах, пробивалась то ли морзянка, то ли цифровые группы, да на длинных царила тишина. Не было даже Вагнера.
– Эти тоже молчат, – вздохнул хозяин. – Наверное, нечего сказать...
И как бы в ответ в приемнике зашуршало, защелкало, потом непрофессиональный, недикторский, но довольно сильный голос произнес: "Внимание. Господа, всем внимание. Через несколько минут будет передано важное сообщение. Ахтунг, ахтунг. Нах ейнигер цайт..."
– Вас как зовут? – спросил хозяин. – А то неловко как-то...
– Игорь.
– Хорошее имя, – похвалил он. – В нынешних условиях особенно хорошее. А меня Герберт. В честь Уэллса. Родители увлекались. Сашке отчество досталось – все думают, что он дейч. Говорил ему: смени...
– Не хочет?
– Не хочет, мерзавец.
– Ну и правильно.
– Это сейчас правильно...
"Не отходите от приемников. Через одну-две минуты будет передано важное сообщение..."
– Коррумпированное правительство низложено, власть переходит в руки партии, всем сохранять полное спокойствие... – предположил я.