***
Стайлз меряет кабинет шагами, пока Дерек с потемневшими от беспокойства глазами наблюдает за его движениями.
— Это слишком, — заявляет он, на ходу вскидывая руки.
— Ты ничего не обязан делать, — осторожно напоминает ему Дерек.
— Да не для меня, для тебя. Ты будешь подчиняться… отдашь свою свободу в мои руки. Это же просто… просто бред какой-то, Дерек. Как я могу требовать от тебя подобного? Никак. Ты ведь… я же тебе даже не нравлюсь. Ты меня едва терпишь. Большую часть времени я тебя просто выбешиваю.
Дерек шагает перед ним, вынуждая остановиться и поднять на него полные мольбы глаза.
— Всё ты мне нравишься, — осаждает он с лёгкой улыбкой. По мнению Стайлза, его муж относится ко всей ситуации без должной серьёзности.
— Всё равно тебе не стоит оставаться со мной, — настаивает Стайлз, плюхаясь в кожаное компьютерное кресло Талии и пряча лицо в ладонях. — Это слишком. Ты потерял свою пару и насильно вышел замуж за меня… А я ведь даже… Ты меня всё равно никогда не полюбишь — я понимаю, что не имею права этого просить. У волков может быть только одна пара, а свою ты потерял, а теперь пытаешься хоть что-то собрать из остатков. А в браке со мной у тебя не останется ни единого шанса…
Дерек опускается на колени между его ног, отводит прижатые к лицу ладони и спрашивает:
— Что ты вообще такое несёшь?
Стайлз в ответ лишь качает головой.
— Стайлз, — продолжает Дерек, — ты же моя пара. Я тебе говорил. Кучу раз уже, наверное. С чего ты вдруг взял, что это не так?
— Потому что ты сказал, что Кейт была твоей парой, — бормочет тот, отводя взгляд. — А потом она свихнулась и умерла, и ты пытался начать хоть какие-то отношения, любые, а вместо этого застрял со мной.
Дерек нахмуривается.
— Всё совсем не так, — объясняет он. — У нас есть возможность выбора, Стайлз. Не то чтобы сама Вселенная назначает нам единственную пару, с которой можно обрести неземное счастье, а без — вечно страдать, потеряв вторую половинку души, или как там в сказках. Мы… мы выбираем сами. Парой становятся те, кто говорят друг другу ритуальные связывающие слова, как мы с тобой в наш вечер знакомства. Только так можно стать парой. А Кейт не имеет значения — она перестала быть хоть сколько-нибудь важной долгие годы назад. Ты… ты — моя пара, Стайлз. Мне казалось, ты знаешь.
— Но я же… я не подхожу, — виновато замечает Стайлз. — Я же… А ты, ну, сам знаешь. Великолепный. А я… весь костлявый и неуклюжий. Постоянно попадаю в неловкие ситуации, говорю слишком много, фонтанирую сарказмом где надо и где не надо, и ещё… я хочу получить образование, Дерек. Хочу объездить весь мир, найти место, где буду… своим. Понимаешь? А ты… ты достоин кого-нибудь получше. Того, с кем сможешь завести семью. У меня и друзей-то толком нет. Никто не хочет дружить с чудаком, вокруг которого что-то растёт, стоит ему только возбудиться или разозлиться, или расстроиться. Не знаю, заметил ли ты.
— А мне нравятся твои растения, — серьёзно отвечает Дерек. — И ты тоже нравишься. Если хочешь получить образование или объехать весь мир, то я хочу сделать это с тобой. Если хочешь найти своё место, то ты всегда, всегда будешь своим здесь. Этими ритуальными словами я уже связал себя с тобой душой и телом. Ты моя пара… а чаша, эльфийская магия, что бы там ни было, не смогут изменить то, что было высечено в камне.
— Но что это значит? Я до сих пор не понимаю. Быть парой?
— То, что я твой, а ты мой. Ты теперь всё для меня, Стайлз, что бы ни случилось. Пара может быть только одна, и для меня это ты.
— Но ты ведь меня даже не знаешь, — в отчаянии напоминает Стайлз. — Ты выбрал меня не по своей воле.
— Я знаю достаточно: как ты спас Коула, как спас стаю, как спас меня самого. Я знаю, что ты умный и храбрый, что ты умеешь меня рассмешить.
— Но что если магия будет заставлять тебя подчиняться мне? Делать, что я приказываю, приходить по первому зову?
— Стайлз… я уже твой. Позови, и я приду.
— Дерек.
— Стайлз. Я доверяю тебе, понятно? Полностью доверяю.
И может, пока ещё они не любят друг друга, но в этот момент доверие кажется чем-то гораздо более хрупким и заработанным с огромным трудом.
Так что Стайлз прикрывает глаза, просто вдыхая и выдыхая, и отвечает:
— Ладно. Ладно, давай сделаем это.
Дерек целует его в губы, едва касаясь, и поднимает на ноги.
— Всё будет хорошо, — спокойно и уверенно говорит он.
Стайлз трясётся так сильно, что не может даже поспорить.
***
В какой-то момент Стайлза захлёстывается странное чувство дежавю: ему приходится стоять смирно, пока Кира закрепляет скрывающую лицо вуаль на короне, в этот раз украшенной небольшими оленьими рожками, и красиво расправляет его шёлковые шаровары, в то время как от волнения всё внутри завязывается в узел, а руки трясутся. На этот раз, правда, церемония проходит при свете дня и на ней присутствует папа.
— Справляешься? — Кира пытается вытянуть его из мыслей тихим голосом.
— Не очень понятно, на чьей ты стороне, — признаётся Стайлз.
— Я против бессмысленной резни, — объясняет она. — Мне лишь нужно отслужить определённый срок при дворе Королевы, чтобы освободиться. В верности я ей не клялась.
— Что будет, когда Дерек выпьет из чаши?
— Либо он попадёт под действие чар, — Кира делает шаг назад, оценивая плоды своих трудов, — либо нет. Сложно сказать. Но умысел играет роль, Стайлз, как и в любой магии, даже эльфийской. Если ты вступишь в брак с добрыми намерениями, то вероятность навредить ему будет гораздо ниже.
Стайлз выдыхает.
— Возможно, этого и хватит.
Кира берёт в руки чашу, наполненную какой-то слабо мерцающей жидкостью, и говорит:
— Мы с твоей мамой были знакомы, если ты не знал. Когда она была ещё ребёнком при дворе Королевы.
— Да сколько же тебе лет?
Она ухмыляется.
— Немало. Да и неважно, главное, что твоя мама разительно отличалась от Королевы: её душа никогда не лежала к козням, жестокости и кровожадности. Большую часть времени она проводила в своём саду, выращивая нарциссы и маргаритки. Солнцелюбивые цветы. Не всем эльфам солнечный свет необходим так же, как ей. — Кира передаёт ему чашу, разглаживает напоследок вуаль и продолжает: — Когда она призналась в любви к человеку, Королева была вне себя от ярости, но к нашей тогдашней радости Клаудии удалось найти лазейку. И к свадебному дню… — Она пожимает плечами. — Я тайком принесла им чашу. Это не повредило твоему папе, потому что она ни за что в жизни не причинила бы ему боль. Так что переставай волноваться, Стайлз. Если ты не захочешь его изменить, он не изменится.
Стайлз стискивает пальцы вокруг золотой ножки, не сводя глаз с мерцающей жидкости. Испытывала ли мама то же беспокойство, передавая чашу папе? Колебался ли тот перед тем, как отпить?
— Я готов, — говорит он одновременно с тем, как дядя Питер снаружи берёт первую ноту на волынке.
***
— Знаешь, — замечает Дерек совершенно спокойным тоном, пока Стайлз с осторожностью пробирается к нему по траве на то самое место, где они впервые встретились. Правда, костра нет, но яркий солнечный свет заменяет его сполна, — весь этот маскарад с фатой меня и в тот раз напугал.
— Это церемониальный наряд, — чопорно отвечает ему Стайлз, надеясь, что шутки помогут как-то разбавить ужас ситуации. Обезвредят вооружённых до зубов охотников, наблюдающих за каждым его движением недружелюбными взглядами. Превратят застывшую на лице Королевы гримасу ярости во что-то менее кошмарное.
— И как только тебе удаётся удержать эту рогатую штуку у себя на голове, с твоей-то неуклюжестью? — Стайлз непроизвольно хихикает, и от малейшего движения корона начинает заваливаться на бок. Ну, Дерек хотя бы успевает её поправить.
Странного вида эльф ждёт их рядом с Талией, Питером (который наконец прекращает мучить волынку) и, по его личной просьбе, папой. С лица последнего не сходит нахмуренное выражение, и прежде чем эльф успевает начать церемонию бракосочетания, он внимательно оглядывает Стайлза и спрашивает: