Стайлз лишь таращится на него, потеряв дар речи.
— Только… только не делай больно детям. И… и стае. И… — Дерек прерывается, будто не считает своим правом сказать «и мне». Вместо этого он осторожно продолжает: — Ты можешь остаться. С нами. Мы можем стать одной семьёй.
— Дерек… — отвечает Стайлз, — у меня уже есть семья. — Он сглатывает ком в горле. — Мне нужно вернуться домой.
В повисшем молчании Дерек, занимающий практически весь дверной проём своими широченными плечами, осматривает его потемневшим нечитаемым взглядом. Стайлз изо всех сил старается дышать ровно, но неподконтрольное ему сердце всё равно несётся в бешеном ритме. Наконец Дерек резко кивает и выходит из комнаты, запирая за собой дверь.
Грохот опустившейся щеколды в полной тишине ставит точку во всей этой ситуации.
***
Стайлз не может заснуть. Вечер только начался: кто-то разжёг костёр во дворе, вокруг которого сейчас и собираются оборотни, смеясь, крича и гоняясь друг за другом, — в общем, развлекаются. И Стайлз убеждает себя, что не чувствует ни капельки зависти или одиночества, или чего-то подобного, а просто хочет вернуться домой.
Садясь на кровати, он закрывает глаза и медленно выдыхает, надеясь, что у папы всё в порядке.
В конце концов стая завывает и обращается в волков, а потом уносится в лес. Стайлз падает обратно на кровать, не сдерживая вздоха.
Некоторое время спустя что-то начинает тихонько шкрябать по двери.
Только Стайлз успевает нахмуриться, как задвижка щёлкает и дверь открывается нараспашку, а за ней стоит широко улыбающийся Коул. У него в руках скрученная железяка, стопка цветочных горшков и совок, а у ног стоит ведро с землёй.
— Взломал замок, — заявляет он без всякого чувства вины. — Хочешь заключить сделку?
Стайлз выглядывает в окно. Некоторые оборотни всё ещё жарят зефирки в костре, или чем они там занимаются, но никто не обеспокоен отсутствием Коула.
— Ну ладно, — отвечает он. — Что предлагаешь?
— Завтра я пойду в школу, — начинает Коул, — и все мои друзья заходят купить себе кровавые цветки, это точно. Я продам их по доллару за штуку и разделю с тобой прибыль. — Он с нетерпением перекатывается с носков на пятки.
Стайлз не может сдержать смеха.
— Но что если твои одноклассники не будут о них заботиться? — интересуется он. — Откуда ты знаешь, что отдаёшь цветки в хорошие руки?
Коул, расставляющий горшки на каждую свободную поверхность, нахмуривается:
— Может, нам с Деклином и правда стоит проверить их знания. Удостовериться, что они хорошие хозяева и не будут жалеть насекомых для цветочков.
— Замечательная идея.
Коул раскладывает поровну земли во все двадцать горшков, пристукивает каждый и выпускает свои волчьи коготки.
— Теперь нужна кровь.
— Погоди-ка минутку, — осаждает его Стайлз. — Как вы собираетесь принести цветки в школу? И где они будут храниться до этого? Если они останутся здесь, это вызовет у Дерека подозрения.
— Я только один завтра принесу! — объясняет Коул. — И все, кто захотят такой же, смогут записаться и принести по доллару на следующий день в обмен на цветок. Мы с Деклином спрячем их в рюкзаках. А пока они поживут в сарае, — и он указывает рукой в сторону небольшой постройки во дворе.
— Ладно, хороший план, — одобряет Стайлз. — Но если ты меня снова поцарапаешь, Дерек будет сердиться. Как думаешь, он может учуять кровь с такого расстояния?
Коул хмыкает, обдумывая его слова:
— Нет, — наконец решает он, но видно, что возможность попасться немного поубавила его пыл. — Её же будет совсем чуть-чуть, а Дерек и другие взрослые не вернутся до утра.
— Знаешь что, давай-ка я сам себя порежу, — предлагает Стайлз, доставая свою заначку для побега из-за коробки. Может, если он поможет ребёнку разбогатеть, то это отвлечёт его от собственных тревог. — Так Дереку не за что будет на тебя сердиться.
Он выкладывает зажигалку, старые свечи и ворох связанных пелёнок — из всего этого так и не получился действенный план побега — и наконец находит подходящий осколок зеркала.
Пока он аккуратно прокалывает палец и стряхивает первую каплю крови в горшок, Коул интересуется:
— А это для чего?
Стайлз оглядывается через плечо:
— Не трогай, — предупреждает он. — Зажигалки могут быть опасны.
— Опасность — моё второе имя, — бормочет себе под нос Коул.
Стайлз сосредотачивает внимание на том, чтобы капать кровью в горшки. Некоторые ростки уже проклюнулись и начали щёлкать своими крошечными челюстями. От этого ему становится не по себе, но маленьким мальчикам должно понравиться.
После этого Коул раз десять ходит туда-сюда, унося в сарай по два горшка за раз, пока Стайлз прячет связанные пелёнки, свечи и осколки зеркала обратно в тайник.
Забрав последние горшки, Коул и не думает запереть за собой дверь.
***
Стайлз помнит, что Кира предупреждала не ходить в лес, но в этот раз у него есть хороший план и больше времени. Он обыскивает столик в прихожей, пока не находит связку ключей от какой-то из машин, после чего прокрадывается на улицу.
Уже стемнело, и не слышно ни звука. Стайлз старается двигаться как можно тише, опасаясь, что в любой момент из тени может выскочить оборотень в волчьей форме и опрокинуть его на землю. Что это просто проверка.
Он тихо-тихо отпирает дверь пикапа и забирается внутрь, а затем мягко закрывает её за собой и вставляет ключ в замок зажигания. Дальше замирает на несколько секунд, делая глубокий успокаивающий вдох, и поправляет зеркало заднего вида. В нём отражаются его собственные широко распахнутые от волнения глаза и бледное лицо.
Стайлз включает зажигание, разрывая ночную тишину рокотом двигателя.
Но вдруг раздаётся ещё один звук — быстрый, пронзительный и полный ужаса крик.
Сердце Стайлза ухает в пятки, а сам он подскакивает на месте, ожидая увидеть оборотня или эльфа, или ещё что похуже, но вокруг лишь тишина и мрак… который вскоре озаряется отблеском пламени где-то позади.
Стайлз медленно оглядывается через плечо. Обычно оборотни тушат костёр перед тем, как превратится в волков и убежать в лес. Почему он всё ещё горит?
Однако горит не костёр. Горит сарай.
И Стайлзу всё равно. Ему нужно вернуться домой. Нужно позаботиться о папе. Нужно…
Но сарай в огне. Тот самый, куда сорок минут назад ушёл Коул с проросшими кровавыми цветками и капиталистическими планами, объявив, что опасность — его второе имя.
Он забрал зажигалку с остатками бензина, а Стайлз даже не заметил.
— О чёрт, — выдыхает он, пока пламя разрастается и полностью охватывает крышу сарая.
С другой стороны, это не его проблема.
Коул же оборотень. Всё с ним будет в порядке. Даже если он и остался внутри горящего сарая с плотоядными цветками, даже если ему как-то удалось утащить зажигалку прямо у Стайлза из-под носа и поджечь эту чёртову постройку, даже тогда. Коул оборотень и сможет исцелиться.
А Стайлзу нужно вернуться домой к папе.
Он в последний раз оглядывается на сарай. Может, Коула там вообще нет.
Но кто тогда кричал…
Теперь воцарилась пугающая тишина.
Стайлз закрывает глаза. Пора уезжать. Пора…
Вдалеке захлопывается дверь, и Деклин выбегает во двор в пижаме с растрёпанными волосами, задрав голову. Он воет, ну, или пытается выть дрожащим и пронзительным писком, полным отчаянья. Где-то глубоко в лесу раздаётся ответный вой.
Но они слишком далеко, а малыш бежит напрямую в горящий сарай.
— Блядь, — шипит Стайлз, вываливаясь из машины.
Всё ещё матерясь, он несётся в сторону сарая, едва успевая подхватить Деклина на руки прямо перед объятой огнём дверью.
— Стой здесь, — рявкает Стайлз, опуская его подальше от пожара.
— Коул внутри, — сообщает тот срывающимся голосом, — и он уже не может даже выть.
— Ладно.
Стайлз просто в ярости — на себя, на Коула, на Дерека и Королеву эльфов, на идеальные для побега обстоятельства и на то, что не смог оставить малыша-оборотня в горящем сарае.