— Отпечатки сняли?
— Их нет, — вяло тянет Тэхен, прислоняясь щекой об холодную поверхность стола. — Только кровь и то, — он замолкает на полуслове и с трудом проглотив вязкий ком образовавшийся в горле, продолжает. — Хосока. — осознание того, что по твоей вине чуть не погиб дорогой тебе человек никак не хочет до конца усваиваться, приниматься. Оно лишь бьёт и давит. Заставляет ненавидеть. Заставляет чувствовать себя никчемным, бесполезным, слабым… С каких пор Тэхен стал таким? Когда увидел надпись? Когда произошло первое убийство? Или же когда ранили Хосока? Нет. Все началось именно с надписи. Именно из-за этих слов все пошло кувырком. Но что он мог тогда сделать? Кроме как уйти, больше ничего не приходит на ум. Ведь, если по факту, «невидимке» нужен Ким, поэтому единственным правильным решением будет — сбежать, исчезнуть, залечь на дно.
— Даже не думай. — будто прочитав чужие мысли, Чонгук пинает его по колени отчего Ким чуть ли не подпрыгивает на стуле. Неожиданно.
— Я и не думал. — отвечает он, стараясь скрыть то ли удивление, то ли частичку радости, ведь… Он нужен. Чонгуку нужен.
— На камерах пусто. — повернувшись, говорит Намджун и смотрит виновато.
— В смысле? — соскочив со стула, Чонгук в четыре шага оказывается рядом с парнем и всмотревшись в экран, бьёт сжатым в кулак ладонью по столу тем самым вновь приковывая к себе всеобщее внимание, которое совершенно не необходимо. — Их отключили. — отвечает он на немой вопрос от Юнги, которые чуть стакан приготовленного кофе на себя не вылил. Хорошо, что не камера была в руках.
— Зато теперь мы точно знаем, что это один и тот же человек. — тараторит Тэхен, подавляя в себе крик. Беспомощности.
— Ладно, — хлопнув в ладоши, произносит Сокджин и попросив его немного подождать, выходит из кабинета в котором за долю секунды нарастает напряжение. Нужно придти в себя и успокоить остальных. Все-таки он старший. Добравшись к первому попавшемуся автомату с закусками, он запускает купюры и выделив несколько из них, нажимает на красную круглую кнопку. Нагнувшись и достав всё, а после обвив их своими руками и прижав к груди, Ким-старший потопал обратно, так как опасно оставлять младших одних. Особенно Чонгука. Особенно с пистолетом на руках. Толкнув ногой дверь, он проходит в кабинет и встав возле стола, опускает все, что смог унести. — Кушать подано. — легкая улыбка, которой не отказать на пару с урчащими желудками сделали свою работу.
— Спасибо. — избавив булочку от упаковки, говорит Чимин и Сокджин принимает это, как общую благодарность. Ведь если все едят, значит ещё не все потеряно. Значит ещё есть шанс. Так ведь?
— Я возьму, — положив откусанный кимбап на стол, Юнги направляется к звонившему телефону и взяв трубку, продолжительно молчит. До того момента пока не кладет трубку обратно. — Новое убийство. — хмуро бросает он, наблюдая за тем как все моментально прекращают есть, а в помещение воцаряется тишина.
Или нет?
— Почему здесь? — присев рядом с трупом, спрашивает Мин то ли у него самого, то ли у Чимина, рассматривающего всё, что неровно лежит. Засунув руку в чужую куртку, Мин достает удостоверение личности и открыв его всматривается в молодого на вид парня. — Джексон Ван, семнадцать лет. — зачитывает он и горько усмехается. Снова несовершеннолетний.
— Тут записка, — отдав детективу смятый кусок бумаги, Пак уходит к неважно выглядящему Тэхену, который только и делает, что крутит головой из стороны в сторону, кусает губы и бледнеет на глазах. — Что-то не так? — спрашивает он, но получив в ответ набор слов, старается сложить их воедино, чтобы потом убедится в правильность своих догадок. — Хочешь сказать, что вы с Ханной познакомились во дворе этой больницы? — Ким, голову опустив, ладони в кулак с силой сжимает оставляя на коже красные следы от ногтей, которые после болеть будут, а после глухо мычит. Подтверждает.
— Вот. — Мин подходит к Чонгуку и дождавшись пока тот попрощается со свидетелем, который труп нашёл, протягивает ему скомканную бумагу.
— «Как тебе мой подарок, Тэхен-ни?»
— Думаешь, он это про Хосока. — предполагает Юнги, замечая как настроение младшего меняется за незначительный промежуток времени. Как на дне глаз черно-по-белому выгравировано «убью».
— Да. — отрезает он и заметив, как к ним направляются Ким и Пак, запихивает бумажку в карман, чтобы он не видел, чтобы не страдал.
— Записки не было? — интересуется Тэхен, останавливаясь напротив Чонгука и смотря тому в глаза.
Младший, показав чтобы никто не смел ничего говорить, безразлично пожимает плечами, мол ничего не было и уловив тихий вздох от Тэхена, мысленно поздравляет себя. Все же это было верным решением. Верным и для Чонгука и для хёна.
— Мы с Чимином поедим и пока будем искать информацию о жертве, вы, — указав на младших, он, встал за их спинами и слегка подтолкнул. — Сходите и развейтесь. И без слов. — шикнув, Юнги кинул ключи Чонгуку и схватив растерявшегося Пака за запястье, потащил его за собой, слыша вслед уйму вопросов которые так и останутся без ответа.
— Может в кино? — несмело начинает Чон, оглядывая Тэхена. — Там вроде новый фильм вышел. Вроде интересный, если верить отзывам. — он неловко запускает пальцы в непослушные волосы и оттягивает их, словно набираясь решительности. Но всё резко меняется и Чон становится уверенней, услышав в ответ «пошли». Поэтому и берет его за руку, ведет к машине, дверь открывает, а сам, под вопросительный взгляд, ведь «у тебя права есть?», садится на водительское сиденье и приподняв уголки губ, достает документ, чтобы вопросов больше не было. Чтобы осталось только тепло и уют. Чтобы улыбки и разговоры. Чтобы только рядом с ним.
— Чонгук, — придвинувшись максимально близко, шепчет Ким, из-за темноты не замечая, как напрягся младший и впился пальцами в мягкую кожу кресла. — Они ведь никак не могут быть со мной связаны?
— Кто? — тихим тоном спрашивает он, из-за всех сил пытаясь сосредоточиться на фильме, но…
— Жертвы, — ответ Тэхена выбивает его из калии и заставляет повернуть голову, тут же соприкасаясь кончиками носов. Неловко. Стыдно. Жарко.
— Нет. — хрипит он, отворачиваясь обратно к экрану. Не вовремя.
Словно учуяв что-то неладное, Тэхен повторяет за младшим и кроме как «о», ничего больше промолвить не смеет. По-крайней мере так думает Чонгук.
— Они целуются, — наблюдая за актерами, просто говорит Ким.
Просто… А Чонгуку кричать хочется в голос, ведь какое просто, когда нифига не просто. Но вместо этого он головой, как болванчик, кивает, а старший на губы улыбку глупую натягивает. Понял же, что детективу неуютно, просто неловко. Просто. Чёрт.
— Может поедим? — зажмурившись от яркого света, Чон, привыкнув к нему, последовал за старшим и выровнялся с ним.
— Лучше выпьем, — отвечает он, открывая двери и выходя на улицу. — Давай просто напьемся. — Чонгук, поразмыслив, соглашается.
Соглашается и тонет. В себе, в своих чувствах, в Тэхене.
Тусклый свет, громкий бит музыки, запах алкоголя. Запах свободы.
Решив сесть у барной стойки, чтобы никому не мешать и чтобы им не мешали, детективы заказали крепкие напитки, заранее попросив бармена, чтобы приготовил следующую порцию. Ждать совершенно не хотелось. Особенно когда скопление народа начинает возрастать в геометрической прогрессии.
— Кисло, — тянет Чонгук, после пробы зелёного цвета жидкости, но после расплывается в нелепой улыбке. Вкусно.
Тэхен, наблюдая за младшим, хмыкает и взяв новый бокал, что любезно протянул бармен, залпом опустошает. Первоначальная горечь сменяется сладким послевкусием, которое тягуче разливается по телу. Постепенно, в отличие от Чонгука, сознание Тэхена, с каждым выпитым бокалом, становилось всё туманней и с этим приходило чувство опустошонности. Хотя должно было быть иначе.
— Гукки. — пьяная улыбка на лице, затуманенный взгляд, бессвязная речь равно напившийся Ким Тэхен. Потянувшись за рюмкой с багровой жидкостью, Ким не успевает сделать и глотка, как алкоголь крадут из рук и отодвигают подальше.