Развернувшись, Тэхен пошагал в сторону прибежавших ребят, и лишь указав на Юнги, ушёл. Не заметив при этом, как за ним увязался Джин, требуя показать рану и Чонгук, который просто шёл и не отрывал взгляда от руки парня.
— В порядке? — подбегая к Юнги, тянет Пак, осматривая того с ног до головы, со всех сторон. И лишь заметив грязные штаны, скорее всего из-за падения, успокоился и смог выдать подобие улыбки. Мельком взглянув на притихшего парня, Пак, как бы случайно наступил ему на ногу, когда обходил, дабы схватить с противоположной стороны от Юнги, у которого, на мгновенье, но все же отразилась улыбка-призрак.
— Лучше тому балбесу помочь. — тянет Мин, подталкивая Ёну вперёд, в сторону стоявшей машины, а после в полицию, где его отправят в тюрьму, когда у него, вероятно через силу, выпросят признание.
— Если бы я не ушёл, то этого можно было бы избежать. — закрывая дверь авто, произносит Пак. Но вместо упреков со стороны Юнги заводящего машину, свободной рукой получает по шее, но взгляда на себе не ловит, подчёркивая, что Мин совершенно не заинтересован в его словах. Наклонив голову, таким образом прислонившись к стеклу машины, Чимин жалобно вздыхает, слегка опуская ресницы.
В голове мелькают разные мысли, но выйти из машины и пойти пешком через лес, к тому же ночью, не особо приносит радости. Поэтому лучше просто сидеть молча и изображать человека, которому срочно нужен сон. Точнее Мин Юнги изображать.
— Это я тебя отправил за остальными, — нажимая на газ, говорит он. — Но в том, что пострадал Тэхен виноват ты, — Чимин опускает голову, а пальцы рук играются друг с другом, моментами царапая кожу. — Ведь ты такой короткий. Особенно ноги.
Впервые Юнги не кидается саркастическими фразами, а пытается успокоить. Но виду этому особого не придаёт, словно завтра все вернётся на круги своя. Так же как диван и стакан горячего, чёрного кофе без сахара.
— Аккуратней. — шипит Тэхен, кусая губы и из-за всех сил стараясь не смотреть на то, как зелёная жидкость оставляет свой след на ране.
— Всего лишь царапина. Не веди себя так, как будто тебе за место руки в голову стреляли. — доставая бинт из аптечки, Джин берет ножницы и мазь дополнительно. Отрезав небольшой кусок от бинта, он выдавливает мазь, а затем прикладывает всю конструкцию к ране.
Еле заметные мурашки пробегают по телу, оставляя после себя не долгое отвратное чувство.
— Жить будешь. — говорит Ким, когда завязывает узелок, а остальное убирает обратно. И лишь убедившись, что Тэхен все правильно понял, забирает с собой аптечку и выходит из комнаты, не забыв сказать, что через полчаса они отправятся обратно. В свой любимый, временами душный, но открытый для всех офис.
Проводив Сокджина, Тэхен замер, не отрывая тяжелого, пропитанного жалостью взгляда к своей перебинтованной руке. И только наигранный кашель у двери смог вывести парня из своего, временно построенного мирка, дабы посмотреть кого там принесло. Да ещё и так не во время.
— Если цел, то выходи. — скрестив руки на груди, Чон осматривает того. Пристально, так внимательно словно что-то пытается найти, но к сожалению не выходит. Даже вероятно, что сколько сил бы он не прикладывал, результат не изменится. Он останется на дне, на самом дне поиска.
— Ещё есть время. — в таком же тоне отвечает Ким, но не смотрит на детектива, решая, что бинт, украшающий руку, намного важнее.
Простояв на месте пару минут, Чон, оставив стену позади, неуверенно опустил руки, одну из которой засунул в карман джинс, что-то выискивая. Нащупав нужный предмет, он подошёл к Тэхену протягивая сжатую ладонь, на что Ким вопросительно взглянул и уже мысленно поинтересовался об этом.
— Ключи, — соприкоснувшись с чужой кожей, Чон опустил предмет в ладонь парня, распознавая тихое «спасибо», на что незаметно пожал плечами, показывая всем своим видом, что это всего лишь пустяк. — В следующий раз отдам в бюро.
— И на этом вся твоя доброта заканчивается. — кладя ключи в карман куртки, Ким поднялся и пристроив раненую руку поудобнее, поковылял в сторону двери, которая вела в коридор.
Зажмурив глаза, Чон глухо вздохнул, невнятно пробормотал вслед парню, и после того как немного успокоился, последовал. за ним. Все же надо было оставить их на земле.
Дверь с грохотом закрывается и комната, в которой совсем недавно горел свет и наполняли разговоры, точнее что-то похожее на них, возвратилась к прежнему состоянию. Стала пустой и тихой.
Похожий на другие.
— Значит так и будешь молчать? — спрашивает Хосок, вяло потирая затылок, пока О Ёну сидит словно мышь. — Труп девушки, — он открывает папку и кидает взятые фотографии в сторону подозреваемого. — Нашли там, где ты сказал. Рядом с домом, где ты ранил полицейского, помнишь ведь?
Ёну, качнувшись на стуле, изображает подобие улыбки, а глаза замирают на фотках, что лежат перед ним. Он молчит и лишь улыбается. Криво и с наслаждением…
— А разве я что-то сделал? — невинно начинает он, но после закусывает щеку изнутри и отстраненно всматривается в Хосока, которого дрожь пробивает от таких внезапных и непонятных действий. — Она хотела этого, а он не давал. Он просто не соглашался, поэтому я его покарал. Вот и всё.
— То есть ты признаешься в том, что убил эту девушку?
— Детектив, — он молчит несколько секунд, в то время как руки, закованные в наручники, опускаются на стол, издавая неприятный звон для ушей, отчего их просто хочется закрыть. — Я ни в чем не виноват.
— Хватит. — дверь со скрипом ударяется о стену, заставляя двух, практически подпрыгнувших парней, обратить внимание на того, кто решил посетить их.
— Я ещё не закончил. — поднимаясь со стула, Хосок подошёл к Юнги, который проигнорировав сие действие, прошёл к столу и кинул бумаги с печатными буквами, аккуратно расположившихся в чёрной таблице.
— Твоё ДНК было найдено на теле убитой.
— И что? — откинувшись на спинку стула, протянул Ёну. — Мы встречались с ней в тот день.
— Вот как, — плюхнувшись на свободное место напротив, Мин взял бумаги, полностью поглощаясь в чтение. — Не ты ли говорил, что не видел её? Либо у тебя пробел в памяти, либо ты меняешь показания в зависимости от ситуации?
— Возможно. — он кратко кивнул, показывая всем своим видом, что это не так и важно. Но вот им самим так не кажется, ведь это может быть та самая тонкая нить за которую держится преступник, которую нужно немедленно отрубить. Резко, жестко и безвозвратно.
— Тогда спрошу по другому, — закрыв глаза ладонью, Мин скинул со стола все папки, вызывая секундный рык у Хосока, стоящего и наблюдающего за всем. Да и у других, расположившихся за окном. — Ты любил Сану. Ненавидел Со Чже, ведь она любила его. Убил его потому, что она любила его. Но ты… Скорее всего ты признавался ей и не раз, но она отказывала. Ты ей надоел и она уехала, где встретила Чже. Полюбила его и они вернулись отдохнуть, никак не ожидая, что здесь их ждёт вот такая судьба. Ты стал тем, кто определил их судьбу. Именно ты сделал так, чтобы они больше не смогли быть вместе. Но ты правда думаешь, что вышел победителем из этой игры?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Раз не отрицал, значит все мои доводы были правдой.
— Что ты имеешь ввиду?
— Получается я прав. — игнорируя вопросы Ёну, Юнги делал вид, что собирается внести в дело что-то новое, уже известное не только убийце, но и ему. Это пугало, раздражало. Разрывало изнутри.
— Что ты имеешь ввиду?
— М? — Юнги делает вид, что он заинтересован, но взгляд детектива говорит о другом, что злит О сильнее, чем было до сего момента.
Ударив по столу, он вскакивает со стула, отправляя предмет мебели навстречу со стенкой. Схватив детектива за воротник, Ёну притягивает его к себе, намереваясь растерзать всё… Его всего.
— Я выиграл, я победил. — словно находясь в бреду, рычит он сжимая ворот рубашки как можно крепче, дабы причинить боль детективу, которому вероятно все равно.