Томлинсон, как и всегда убрался во всем доме, купил молоко и хлеб, забрал из ремонта туфли Физзи, почитал младшим сестрам, помог с домашней работой Лотти и сделал свою. И все это за день. Обязанности ведь никто не отменял?
Он просто будет хорошим мальчиком днем, а потом вернется домой за полночь, впервые в стельку пьяный. По крайней мере, таков был его план.
Лиам отреагировал на приглашение в бар очень оптимистично. Так как парню было еще семнадцать, он был вдвойне взволнован и обеспокоен, но безусловно рад. Пейн вечно надоедал ему, доставая с различными переживаниями, вроде тех, что ему не продадут алкоголь и вообще не впустят в паб. Луи старался успокаивать его, убеждая в том, что Гарри одного с ними возраста, как и его друзья, и они там постоянные клиенты. Значит, все нормально. Лиам же не переставал себя накручивать и переживать по любому поводу и без него. Такой он был человек.
Луи и Гарри договорились встретиться в четыре часа дня дома у Стайлса, чтобы немного поработать над проектом, а потом вместе отправиться в бар. Лиам должен был добраться самостоятельно к восьми (думаю, не стоит и упоминать о том, что он уже на сто раз перепроверил его местонахождение по гугл-карте). Зейн и Найл должны будут появиться в пабе в районе семи. Все было спланировано.
Луи настолько был погружен в мысли о сегодняшнем вечере, что даже совсем забывает о вчерашнем обещании, которое дал ему Гарри. Поэтому он не вспоминает о нем и тогда, когда звонит в звонок квартиры парня и даже тогда, когда раздается щелчок двери, и слышится приглушенный голос Стайлса, приглашавший зайти внутрь. Луи сконфуженно открывает дверь, хмурясь и не понимая к чему такая конспирация, но проходит внутрь, переминаясь с ноги на ногу на пороге, в ожидании появления самого хозяина дома.
─ Я сейчас, ─ снова доносится голос Гарри, но теперь уже из ванной, как догадался Луи, вспомнив расположение комнат в квартире. ─ Принимал душ и не успел одеться.
Спасибо за информацию, Стайлс. Теперь моя бешеная фантазия представляет тебя обнаженным, ─ думает Томлинсон, а вслух произносит лишь краткое “я подожду в гостиной”.
Луи присаживается на диван, отчего-то чувствуя себя крайне некомфортно. Парень нервно перебирает ткань своей рубашки, успевает размять шею, похлопать руками по коленкам в такт, уже выстукивавшей ритм в четыре четверти ноге, проверить свой телефон, а именно разблокировать его и снова заблокировать. Но Стайлс все не появлялся, поэтому Луи оглядывает гостиную вновь, пробегаясь взглядом по знакомым полкам и слегка приподнимая уголки губ в улыбке, прежде чем наконец Гарри выходит в гостиную.
─ У меня появилась идея по поводу того, чтобы включить в наше содержание отдельным пунктом записи из дневника Королевы Виктории. ─ Стайлс заходит в комнату, начиная говорить об их проекте, а Луи пытается поднять свою челюсть с пола и не напустить слюни на диван Гарри. Гарри, который, мягко говоря, преобразился со вчерашнего дня. ─ Я так подумал, что это не менее важно. Сам посуди, она в день записывала туда под две с половиной тысячи слов. Это являлось важным для нее, я имею в виду, она написала сто двадцать два тома! Мне кажется, что такое мы не должны упускать в нашей работе.
Пока Гарри говорил, в голове Луи не было ни одной мысли. Совсем. Мир будто поставили на паузу. Весь шум и голоса отошли на второй план, в то время как перед глазами стоял образ все размышляющего о дневниках Королевы Виктории парня.
На Гарри были домашние шорты темного цвета и белая футболка с короткими рукавами. Белая, прозрачная из-за воды, футболка. Белая, облегающая тело и подчеркивающая каждую мышцу парня, футболка. Футболка, оголяющая все татуировки на теле Стайлса. Татуировки. Их было очень много. На руках, от запястья и до самого плеча, располагались большие и маленькие, ничего на первый взгляд не значащие, рисунки. Под мокрой футболкой тоже можно было разглядеть два больших тату, одно на груди, а второе чуть ниже, на животе. Волосы парня были мокрыми после душа, и с темных прядей продолжала капать вода прямо на проклятую футболку. На нем не было его огромных очков и теперь его глаза будто стали еще более выразительней, а черты лица более дерзкими, нежели милыми, как это было раньше. И все это было слишком для Луи. Он готов был поклясться, что даже Леонардо ДиКаприо в молодости был не настолько горяч, как этот парень перед ним.
─ Блять… ─ красноречиво выдает Томлинсон, прерывая маленькую речь парня.
─ О, да, точно, ─ Гарри чертов Стайлс пожимает плечами и ухмыляется. И теперь его ухмылка вдобавок с насмешливым взглядом зеленых глаз выглядит как нечто очень возбуждающее. ─ Я забыл, какой эффект я оказываю на людей. Можешь не спешить и насладиться видом.
─ Ты что, сошел с обложки чертового журнала? ─ находится Луи, продолжая бегать взглядом вверх и вниз по телу парня.
─ Ого, я настолько произвел впечатление на тебя? ─ этот засранец имеет наглость над ним издеваться, не стирая с лица эту ухмылку и обнажая свои идеальные белые зубы.
─ Ты шутишь? Я хочу тебя прямо сейчас… ─ Томлинсон внезапно осознает сказанное и быстро возвращается в реальность, ярко краснея и спеша продолжить. ─ … спросить о том, что ты думаешь насчет того, чтобы отдельно освятить и взаимоотношения Виктории с ее мужем Альбертом?
─ Я уверен, что это именно то, что ты хочешь, ─ медленно произносит Стайлс. ─ И я тебя не виню, ведь здесь есть над чем порассуждать.
Какой невиданный нахал станет строить такое двусмысленное предложение, чтобы еще сильнее смутить и так готового провалиться сквозь землю парня? Видимо, Гарри Стайлс. Кто вообще этот парень? Луи хоть что-нибудь о нем действительно знает? Зачем он делает то, что делает? Зачем скрывает все это от глаз мира? Почему так мало рассказывает о себе? Томлинсон не знал ответа ни на один из вопросов. Но одно он знал точно ─ этот парень самое красивое, что он видел в своей жизни, и будь он проклят, если скажет, что не хочет его прямо здесь и сейчас. Это было проблемой. Он начал дружить с милым парнем, который вызывал доверие и с которым хотелось завести отношения. А теперь он выглядел как ходячая секс-бомба, заставляя Луи ощущать неуверенность в себе. Теперь, когда он убедился в том, что испытывает симпатию к своему новому другу, он также убедился и в том, что никогда его не заполучит. Боже, тот был слишком хорош.
─ Давай внесем изменения в содержание, хорошо? ─ Гарри кивает самому себе и хватает ноутбук, стоящий на журнальном столике.
Нет. Нет. Нет. Нет. Ты не можешь сейчас сесть рядом со мной весь такой идеальный и великолепный. И ты сделал это. Какого черта ты так хорошо пахнешь? Если бы мне предложили описать, чем пахнет секс, я бы описал твой запах.
─ Вау, теперь я правда польщен, ─ Гарри показывает свои ямочки на щеках, и смущенно отводит взгляд в сторону. Как у него вообще получается в одну секунду быть таким самоуверенным и нахальным, а в следующую таким смущенным и невинным? Это нечестно. Постойте-ка…
─ Я, блять, это вслух только что сказал? ─ глаза Томлинсона в ужасе распахиваются, и ему сейчас действительно нечем дышать. Его рот беспомощно открывается в попытке вдохнуть воздух, но почему-то тот не желает поступать в легкие.
─ Лу, спокойно, ─ Гарри кладет свою руку ему на плечо, чтобы остановить парня, готового сорваться с дивана в любую секунду. ─ Мне часто такое говорят. Даже Найл и Зейн, а ведь они натуралы.
─ Я такой идиот, ─ Томлинсон бьет себя рукой по лбу, пряча пылающее лицо в ладонях.
─ Если тебе станет легче, то я тоже считаю тебя красивеньким, ─ парень улыбается, взъерошивая волосы Луи и слегка приобнимая того за плечи.
─ Красивеньким, это типа миленьким как ребенка? ─ бормочет Луи в ладони.
─ Симпатичненьким.
─ Миленьким?
─ Очаровательниньким.
─ Почему ты, описывая меня, употребляешь уменьшительно-ласкательный суффикс? ─ Луи грустно улыбается, испуская нервозный смешок.
─ Потому что ты такой: маленький и…
─ Еще хоть слово про мой рост и ты получишь в яйца!