Понимая, что выглядит полным идиотом, «хозяин» счел нужным пояснить:
- Нет, не мне. Другу моему, ну, ты его знаешь… – и таирни жестом изобразил заостренное ухо.
Однако изумление Гуфхата от этого стало еще больше:
- А… разве он курит?
- Оказывается, да, – хмыкнул Майя, принимая еще теплый кисет с аппликацией в виде отпечатка волчьей лапы. – И огниво еще можно?
- Да, конечно… – орк поспешно протянул огниво. – Только вернуть не забудьте уж, ладно?
- Не вопрос! – на бегу крикнул Гортхауэр, спеша к ожидающему на крыльце другу.
За время отсутствия Гортхауэра на крыльце ровным счетом ничего не изменилось. Увидев протянутые ему курительные принадлежности, Финрод сгреб их, ловко забил табак в обкуренное нутро трубки, высек искру. Затянулся он тоже заправски, будто всю свою жизнь только тем и занимался. С наслаждением медленно выпустив клуб дыма сквозь полусомкнутые губы, эльф мечтательно улыбнулся и сообщил:
- Ну и гад же ты, Тху!
- Чего это я гад? – обиделся Майя. – Я тебя даже предупредить не успел, ты уж усвистался на турнир, чтоб ему пусто было!
- Но спасибо… – сдувая в сторону табачный дым, снова улыбнулся Финрод, на этот раз до ушей. – Какое тебе спасибо, а… Хе!
Гортхауэр оценил масштабы безмятежного счастья на обычно печальном лице друга и многозначительно хмыкнул.
- А чего же ты тогда смылся оттуда так скоро? – непонимающе спросил Черный Майя еще через пару мгновений, и осторожно добавил: – Ностальгия замучила? Или вспомнил кого?
Это казалось невероятным, но эльф хранил убийственное спокойствие, и это при условии того, что едкий намек был понят!
- Ты про Ам-мариэ? – качнул головой Финрод. – Слу-ушай сюда, чего скажу-у… – он медленно протянул руки и сгреб друга за отвороты рубашки. – Ну ее совсем, понял? Хе… Да чего я вообще так тоскую-то по ней, а? Я ж с ней… тьфу! не я… ее не… и вот. Нафиг это все… я счастлив. Хорошо мне-е и без нее…
- Минуточку… – тонкий чуткий нос Гортхауэра подозрительно втянул воздух. – Дай-ка мне трубочку.
Он отобрал у слабо сопротивлявшегося эльфа трубку и понюхал дым… Тьма Изначальная!
- Гуфха-ат!!!
Влетев в двери и на ходу тормозя подошвами по полированной плитке пола, он нос к носу столкнулся с помятым стражником. Нехорошо дергая уголком рта, Майя безо всякого предисловия прошипел:
- А я смотрю, дружок, что-то у тебя то глаза вкось, то морда красная… А ты, оказывается, у меня накуренным на дежурство заступаешь! – и он помахал перед лицом орка злополучной трубкой.
- Никак нет! – качнувшись, гаркнул тот.
- Я… – рука бледного от бешенства Тху метнулась к поясу орка за висевшим на нем й’тангом. – Да я тебя убью щас!
Изогнутый лишенный гарды клинок легко вылетел из ножен, а его владелец, разом осознав всю тяжесть своей вины, стал на колени и, сняв шлем, подставил загривок.
- Рубите, хозяин…
Гортхауэр постоял мгновение, похрустел костяшками, после чего отбросил й’танг в сторону.
- Не-е, братец… Так не пойдет. Я тебя похуже накажу… – и бледное лицо Черного Властелина украсила зловещая ухмылка. Тонкая рука с холеными длинными пальцами легла на загривок орка. Тот вскрикнул, сраженный неведомой силой, и рухнул ничком. А таирни произвел над безжизненным телом несколько странных пассов, бурча себе под нос что-то вроде «я тебе, мерзавцу, покажу…», «будешь мне курить еще, щас…». Окончив манипуляции, он присел рядом и похлопал стражника по щекам.
Издалека, словно через толстую подушку, Гуфхат услышал взволнованный голос хозяина, окликавшего его по имени. Стражник открыл глаза.
- Гуфхат! Гуфхат, что с вами? Очнитесь немедленно! Вам плохо?
- А…хозяин? – орк с трудом приподнялся на локте и сел, чувствую в голове странную свежесть. – Что случилось?
- Сам не знаю… – хозяин выглядел испуганным и растерянным, – Я сделал вам замечание из-за того, что вы плохо следите за своим оружием – он указал на лежащий поодаль й’танг – пригрозил, а вы взяли да и упали в обморок…
- Ну дела… – Гуфхат старательно и с усилием протер лицо.
- Ступайте на кухню, – участливо продолжал меж тем Гортхауэр, – отдохните, чаю попейте. На сегодня я вас отпускаю. Да и еще: захватите чайничек и пару чашек ко мне в спальню, хорошо?
- Будет исполнено! – поклонился Гуфхат, и пошатываясь, направился в сторону кухни. Проследив за ним долгим, полным злорадства взглядом, Черный Майя удовлетворенно потер руки. Не курить тебе больше дурман-травы, приятель, лучше даже и не пытайся: стошнит!
Разобравшись с текущей проблемой, таирни поспешил обратно – разбираться с основной бедой. Финрод в прежней позе сидел на крыльце и бездумно обрывал лепестки ни в чем не повинной ромашки. Тяжелый случай…
- Инголдо, – негромко позвал Гортхауэр, – Пойдем-ка… Да поднимайся ты, зараза остроухая! – потеряв терпение, он подхватил эльфа под руку и потащил внутрь дома. По дороге тот обиженно бурчал, что ему не дали сосчитать количество пушинок на желтенькой сердцевинке цветочка и тыкал останками пресловутого цветочка в лицо друга. Тот только стискивал зубы.
- А куда ты меня тащишь? – вдруг неожиданно осмысленно поинтересовалось блудное величество, озираясь по сторонам. Гортхауэру вдруг очень захотелось ответить что-нибудь погаже, но он смолчал.
- Пойдем-пойдем, – бормотал таирни тоном заботливой няньки, – пойдем, мой хороший, чайку попьешь, приляжешь… Все будет хорошо!
- Ча…чайку?! Х…ха-ха-ха! – эльф задохнулся в счастливом детском смехе. – Чайку, ой! Да уж, если чайку, то потом точно прилягу, а! Ха-ха-ха… Тху! Пошел вон! – продолжал хохотать Фелагунд, – Ты страшный! И вообще, ты – мужчина, так что сгинь!
Гортхауэр смиренно возвел очи горе:
- Какое счастье… – выдохнул он. И, уже не сдерживаясь, заорал на весь коридор: – Батя! Спасибо тебе, что сына родил! Никогда еще не был настолько благодарен!!!
Покосившись на оглохшего от усиленных эхом воплей Финрода, таирни прошипел задушевно:
- А с тобой, зараза заморская, я завтра с утра поговорю… Пошел!
Утреннее пробуждение экс-государя Нарготронда трудно было назвать приятным. Сквозь некрепкий утренний сон он почувствовал плеск ледяной воды в лицо. Противные ручейки, деловито журча, заползали в уши и за шиворот. Эльф несколько раз вяло отмахнулся, пробурчав что-то на тему «люблю грозу в начале мая», и натянул одеяло до макушки. Журчание воды немедленно прекратилось, зато раздался возмущенный вопль: «Мое одеяло не трожь, гад!!!» Голос был до боли знакомым, равно как и безжалостная длань, рванувшая одеяло прочь. Финрод приоткрыл левый глаз и увидел нависшего над ним разозленного Черного Майя с чайником в одной руке и мокрым одеялом – в другой.
- Доброе утро, – прошипел он, ставя чайник на пол рядом с диваном.
- О, Тху! – просиял заспанный эльф. Но тут же резво вскочил, сграбастал чайник, и с жадностью заблудившегося в пустыне присосался к жестяному носику.
- О, вода!!!
Пока величество спешно восполняло недостаток влаги, Гортхауэр встряхнул мокрое одеяло, критически осмотрел его со всех сторон, ругнулся и куда-то унес. К тому моменту, когда хозяин возвратился, его гость, уже полностью пришедший в чувство, сидел с ногами на диване, и морщась, подозрительно ощупывал на шее рану неизвестного происхождения. Тху наблюдал за ним чуть ли не с умилением.
- Ну и как? – скрестив руки на груди, язвительно вопросил Черный Майя. – Водички больше не хочется? Трубочку? Кровушки?
- Ка… какой кровушки? – опешил Финрод.
- Моей, Инголдо, моей! – оскалился его собеседник. – Той, которую ты у меня за двести лет не допил еще…
Фелагунд глубоко задумался. Еще раз потрогал укус на шее.
- Я тебя что – тоже вчера укусил? – недоверчиво покосился он на друга.
- Почему «тоже»? – не понял Майя.
Вместо ответа Финрод предъявил свежие следы клыков в вырезе рубашки и отчего-то густо покраснел до кончиков ушей. До таирни дошло.
- Ах, так ты еще и ничего не помнишь? – гадко ухмыльнулся он, потирая ручки. На секунду им овладело невыносимое желание отомстить блудному величеству за все его похождения и, воспользовавшись его амнезией, рассказать о вчерашнем вечере какую-нибудь пакость погаже. Но Финрод выглядел таким растерянным и подавленным, что Гортхауэр проникся чем-то, отдаленно напоминающим сочувствие.