*
Только раз прошлое напомнило о себе. В тот день от осведомителя в Балтрейне прибыло известие, что в одной из имперских провинций сменился губернатор. Граф Лоран де Брессак получил должность, оклеветав своего предшественника и погубив всю его семью. В донесении говорилось, что прежний губернатор с супругой погибли, судьба их маленьких детей неизвестна.
Плохие новости. Де Брессак поддерживает партию войны, и у него достаточно денег и связей при дворе, чтобы повлиять на развитие событий.
Но и у этого человека есть свои слабости. Например, страсть к красивым женщинам. Если подослать к нему темпераментную красотку, которая добавит в его вино зелье, якобы повышающее выносливость мужчины в постели…
Подобрать подходящий яд, впрочем, не самая сложная задача. Избавиться от де Брессака полбеды. Кто займет его место – вот в чем вопрос.
Весь день Заганос составлял шифрованные письма осведомителям, но какое-то смутное чувство тревоги угнетало. Он не мог выбросить из головы судьбу четы де Флорвиль, хотя казалось бы, что ему, турецкому генералу, до погибших дворян из Балтрейна, с которыми он даже не пересекался.
И ночью ему приснился сон об охоте, о том, как молодые мужчина и женщина выехали вместе с другими приглашенными дворянами в лес, и вдруг лошадь, на которой ехала дама, помчалась галопом. Отчего-то в этом сне был исступленный клекот хищных птиц, и крики, и топот копыт. Мужчина поскакал вслед за супругой в попытке остановить лошадь, но было уже поздно. Женщина выпала из седла и разбилась насмерть.
Запах крови и клекот птиц казались почти реальными. Заганос и раньше видел этот кошмар, какой-то частью сознания он все же понимал – это ему снится. Но тогда сон был черно-белым, теперь же видение наполнилось красками, он видел темно-алые пятна крови на белом платье…
А еще в этот раз образ женщины виделся четче и ярче. У нее тоже были фиолетовые волосы и глаза.
На мужчину набросился какой-то молодой человек с кинжалом. Заганос хотел проснуться, хотел не видеть того, что произойдет дальше…
И вдруг осторожные прикосновения разбудили его.
Тихий шепот:
- Драгоценный мой, с тобой всё в порядке? Ты, случайно, не заболел?
Заганос повернулся в объятиях мужа, глубоко дыша. Махмуд прикоснулся губами к его лбу.
- Кажется, жара нет. Ничего не болит? Ты метался во сне, толкнул меня…
- Извини. Не беспокойся, ничего страшного. Просто устал, голова разболелась.
Заганос не ждал от Махмуда такой деликатности, но был благодарен за то, что тот не лез с лишними вопросами и дал возможность прибегнуть к спасительной полуправде, и даже если не поверил в отговорки, не выдал этого.
- Принести тебе лекарство? – спросил Махмуд, приподнявшись на локте.
- Не надо. И так пройдет. Я лучше попытаюсь снова заснуть, - Заганос прижался к нему.
Какое-то время они оба устраивались поудобнее на постели, и вскоре Заганос уже снова засыпал в привычном тепле объятий, под ласковый шепот, чувствуя сквозь сон осторожные, нежные прикосновения.
Комментарий к Глава 15
* ланнер – порода сокола; считалась одной из наиболее подходящих для новичков в охоте с птицами.
========== Глава 16 ==========
История, которая теперь не так уж влияла на политические решения, все же чем-то тревожила. «Что я мог упустить?» - спрашивал себя Заганос, выбирая яды, с которыми можно подослать свою ставленницу к губернатору де Брессаку.
Наверное, стоило бы выяснить, кто еще, кроме де Брессака и его родственников, причастен к гибели де Флорвилей. Если эти дворяне скрывают свое участие в деле – значит, огласка им не выгодна. А значит, имея доказательства против них, можно на них повлиять, будь то на дипломатических встречах или через посредников.
А найти пропавших без вести детей было бы вообще неоценимым козырем.
Но почему-то, чем больше времени он уделял этому делу, тем чаще возвращались тревожные сны, заставляя просыпаться с криком.
Вот молодая семья с ребенком выезжает на охоту. Трубят рога, слышен веселый смех охотников, клекот птиц. Женщина в белом мчится впереди – она прекрасная охотница, ее муж восхищается ее быстротой и ловкостью. Сам же мужчина не торопится, вместе с компаньонкой присматривая за ребенком на мохнатом черном пони.
И вдруг лошадь мчится галопом, и ее уже не остановить. Но ведь раньше такого не случалось…
- Ребекка, нет! – кричит мужчина.
…- Нет, нет, нет, не надо… - повторял Заганос, сжимая пальцы, будто цепляясь за поводья.
Он проснулся от собственного голоса, чувствуя, что сжимает край одеяла.
- Шшш, всё уже прошло. Я с тобой, - шептал Махмуд, и, уже не думая о том, что это выглядело бы слабостью или глупостью, Заганос подвинулся ближе к нему, спасаясь от жуткого видения в спасительном тепле объятий.
- Ничего страшного.
Он будто уверял в этом самого себя.
А всё-таки, кто такая Ребекка?
Махмуд целовал его в висок, в лоб, перебирал кончиками пальцев его волосы. Ни о чем не спрашивал, и сейчас это казалось благом.
Но ведь он любопытен, когда-нибудь он не выдержит и спросит.
Лучше, чтобы это «когда-нибудь» произошло как можно позже.
«Та женщина из моего сна могла быть моей матерью, она похожа на меня. И если так, если я вспоминаю, почему я попал на воспитание в школу огланов… всё равно, лучше об этом не думать, не сейчас».
*
…Гонец из Хизара прибыл, когда заседание Совета близилось к концу. Измученный, уставший воин, загоревший под жарким солнцем, в запыленной одежде едва держался на ногах.
- П-прошу прощения, что прервал собрание… - запинаясь, пробормотал он. – Но это известие не терпит отлагательства. Наместник Ибрагим поднял восстание. Он объявил Хизар независимым городом, принадлежащим арабскому народу.
- Этого не может быть! – выкрикнул Махмуд. – Ибрагим верен стратократии. Он не способен на предательство!
- Вы забываетесь, Махмуд-паша, - холодно, вполголоса, перебил его Заганос. – Способен ли Ибрагим-вали на подобные действия или нет, мятеж уже произошел, и я должен немедленно выехать в округ, пребывающий под моим руководством.
По велению Великого паши слуги увели гонца в хамам при дворце, чтобы посланник мог отдохнуть после дороги и прийти в себя.
- Наместника могли оклеветать, - примирительным тоном предположил Халил-паша. – Я знаю Ибрагима-вали, его родные служили в моем полку, и мне не верится, что человек, чья семья всегда верно служила Турции, мог бы так вдруг стать мятежником.
- Это тоже вероятно, - согласился Заганос. – Но даже если так, я обязан лично явиться в крепость с войском, выяснить, что произошло, и действовать, исходя из этого.
Он оставался спокоен, даже видя, с какой обидой смотрит на него супруг. Чего Махмуд ждал? Ему было сказано с самого начала: в политике нет места для личных привязанностей и оправданий вроде «мой друг никогда бы так не поступил». Пришла пора это осознать.
Обсудив с казначеем финансовую сторону дела, Заганос покинул дворец, не дожидаясь, пока муж закончит о чем-то говорить с названым родственником.
«Конечно, Халил-паша не одобряет ни моих решений, ни моего брака с Махмудом. Но что я могу с этим сделать? Я понимаю, многие желают мира… но Балтрейн стремится к войне, министр Луис так просто не остановится, с этим приходится считаться и готовиться к войне».
*
Махмуд не явился ни к ужину, ни позже.
Наутро оказалось, что и его фамильный особняк закрыт. Слуги сообщили, что Махмуд-паша заглянул домой лишь ненадолго, в сопровождении некоей девушки, и куда-то выехал вместе с ней.
Неужели вот так и заканчивается великая любовь, данная самими небесами?!
========== Глава 17 ==========
«Он не поверит мне, он ни за что не поверит, а я ведь знаю – Ибрагим не виноват! Я не могу ждать официального расследования и слышать, что обвиняют моего лучшего друга, и даже не пытаться ничем помочь…».
Махмуд сидел в повозке странствующих артистов, обхватив колени руками, и размышлял об одном и том же: почему Ибрагим решил помочь мятежникам, почему объявил Хизар независимым? Ведь он, как наместник, знает, как важна эта крепость для Турции, и знает, что город никогда не принадлежал арабам. Да, кочевники время от времени там останавливались, им не отказывали в ночлеге и помощи лекарей, если то было необходимо. Но мирные странники просто проводили в Хизаре самое большее месяц-другой и снова уходили, они не пытались вмешаться в жизнь провинции. А значит…