«Какое самообладание!» — восхитился Маллоун. Сам он не мог похвастать ледяным спокойствием и потрясенно замер перед разрушенной стеной. Тяжелую дубовую дверь проклятие разнесло в щепки, а вместе с дверью разворотило часть стены. Камни были разбросаны по всему коридору вперемешку с покореженными, перекрученными, расплющенными железками. Воображению пришлось хорошенько поработать, чтобы восстановить их первоначальный вид. В конце концов Маллоун догадался, что у него под ногами тот самый арсенал, который годами пылился на стенах аврорской оружейной.
Картина разрушения заворожила Брюса. Люмус светил слабо, но там, где не хватало света, начинала работать фантазия. Она старалась вовсю, дорисовывая огромные пятна крови, длинные царапины от железных когтей и острых зубов. Когда Маллоун очнулся, силуэт его спутника уже маячил в конце коридора, и он бросился за ним со всех ног, спотыкаясь о камни и железки. Им не нужно было гадать, куда идти, проклятие оставило много следов: там, где горячие лапы чудовища касались каменных плит, чернели вязкие маслянистые пятна. От них шел едва уловимый запах серы.
— Вы были правы, — выдавил Брюс между частыми вздохами. — Оно забралось в нашу оружейную.
— Птичка отрастила когти, — ответил Том, но больше ничего не добавил. Он ускорил шаг и не хотел попусту тратить дыхание.
Аврорат остался позади, теперь им нужно было спуститься вниз на один этаж. Писатель резко остановился, и Маллоун едва в него не врезался. Глянув через чужое плечо, он заметил, что от лестницы остались только первые две ступеньки.
Том задумчиво посмотрел в лестничный колодец; свет от его Люмуса едва достигал следующего пролета, — а тот был цел. Вниз чудовище не свалилось, зато сумело осложнить жизнь своим преследователям. Риддл прикинул расстояние: нет, ему не преодолеть этот чертов пролет. Пришлось сделать то, чего он так не любил, — попросить о помощи. Конечно, не Маллоуна, Риддл не доверил бы этому юнцу левитировать ночной горшок, не говоря уж о своей драгоценной персоне.
«Макдур, перенеси нас», — громко и четко подумал он. Демон не заставил просить себя дважды: рывок — и их ноги оторвались от пола. Они оба почувствовали себя котятами, которых мама-кошка взяла за шкирку и понесла в своей пасти. Маллоун по-девчачьи взвизгнул, и акустика удвоила его вопль. Риддл не знал, хорошо ли слышат полиморфные магические и как они реагируют на громкие звуки, но его головная боль немедленно проснулась. И приятным он бы это ощущение не назвал — визг Маллоуна будто разбил стеклянную колбу в его голове, от которой осталось множество мелких, но острых осколков.
Второй раз Маллоун завизжать не успел: полет закончился. Они стояли на самой границе отдела призраколовов, или, как называл их СБГ, «чеканутых духодралов». Коридоры, облицованные маленькой квадратной плиткой — белой сверху и черной снизу, — были ниже и уже, чем у авроров. Плитка потрескалась, местами отвалилась, открыв глазу куски серой стены. Пятна черной вязкой слизи теперь встречались чаще, они были не только на полу, но и на стенах и даже на потолке. Противный душок серы усилился, и к нему добавился тяжелый запах горячей смолы.
Тяжелая вонючая капля едва не шлепнулась Брюсу на лоб. Он завертелся, оглядывая коридор, свет Люмуса заплясал по стенам. Но ничего ужасного, не считая бледного, как смерть вурдалака, лица своего спутника, он не увидел.
— Вы ждете второго пришествия Мерлина?
Брюс испуганно помотал головой.
— Тогда пошевеливайтесь!
Проклятию явно было тесно в низком узком коридоре, но оно продолжало ползти вперед, как скручервь, в которого тыкали горящим факелом. Должно быть, чуяло, что в конце пути его ждет вкусное угощение.
«Безопасно ли идти по его следам?» — задался вопросом Том, когда одна из плиток оторвалась от стены и разбилась об пол. Результат взаимодействия проклятия и магии здания не взялся бы предсказать даже очень сведущий чародей вроде него. Пока что пол выглядел целым и надежным, а потолок падать не собирался. Впрочем, ему все равно не оставалось ничего другого, кроме как двигаться вперед и стараться глубоко не вдыхать вонючий воздух.
— Мистер Локхарт, я хочу сказать, что давно восхищаюсь вами и вашими э… книгами, — будь на месте Маллоуна кто-нибудь более опытный или проницательный, хотя бы Макдью, он бы сообразил, что сейчас неподходящий момент для болтовни. Но Брюс завел разговор не из вежливости, а чтобы отвлечься от пронзительной тишины и успокоить мерзкую панику, которая выкручивала его желудок, как мокрую тряпку.
— Больше всего мне в них нравятся ваши остроумные реплики. Знаете, я бы тоже хотел так уметь… Скажите, как у вас получается придумывать на ходу все эти остроумные ответы?
Писатель шел, не поднимая взгляда от пола, и выражение лица у него было очень сосредоточенным. Наверно, он размышлял о том, как победить дракона. А может, ему вспомнилось жаркое из зеленого пони. Все-таки мозг гения — непредсказуемая штука.
Брюс сомневался, слушают ли его, но прочистил горло и повторил свою просьбу:
— Может, дадите мне совет…
— Совет? — писатель чуть замедлил шаг.
— Да-да, — Брюс сглотнул. Его ноги, стоило на секунду отвлечься, тут же начали спотыкаться о потрескавшиеся плиты пола, которые кое-где вздыбились, будто из-под них вылезли наружу ужасные монстры, только размером не больше крысы. Правый ботинок угодил в лужу, и вызволить его удалось с большим трудом: черная жижа прилипла к подошве и не отпускала. Брюс едва не упал, отвоевывая у нее добычу. Но и после этой неприятности он, вместо того чтобы смотреть под ноги, продолжал таращиться на гордый профиль своего собеседника.
— Ну так что мне делать, чтобы побеждать врагов в спорах? — он вернулся к разговору, который так некстати был прерван проклятой черной лужей.
К его удивлению, герой снизошел до ответа, а точнее, до угрюмого бурканья:
— Присмотритесь повнимательнее к лицу человека, к его глазам. Люди прячут свои слабые места намного хуже, чем им кажется. А сейчас умолкните, мы уже рядом.
— Но здесь так тихо…
Страх снова пощекотал нервы Брюса и холодной многоножкой пробежался вдоль его позвоночника. В этот раз он испугался не чудовищ или проклятий, а мрачной ухмылки писателя.
Они остановились перед широкой аркой, за которой были несколько ступеней и круглая зала с куполообразным потолком. До того как здесь прошелся огненный дракон, в середине возвышался большой стол с каретками для бумаг и тяжелыми часами. Вдоль стен скромно стояли лавки для посетителей; те обычно нервно ерзали, из-за чего, по мнению хозяйки стола мисс Бруксом, приходилось слишком часто менять бархатную обивку. Но как им было не ерзать, если мисс Бруксом возвышалась над столом будто сторожевая башня, а сам он выглядел как неприступная крепость злобного темного мага. Рабочий день церберши давно закончился, дракон оставил от стола лишь пепел, размазанный по полу, но атмосфера в приемной уютнее не стала.
Том заметил, что Маллоун начал снова трястись от страха. Холод, которым тянуло от стен, не мешал тому обливаться потом. Риддл усилил яркость Люмуса, и светящийся шарик взмыл под потолок и выхватил из темноты остатки фрески. Несколько чешуек краски сорвались вниз, Том проследил, как они, медленно кружась, упали в лужу на полу. На секунду он задумался, а потом устало сказал:
— Мы не учли стихию воды, это еще одна часть проклятия.
У него уже не было сил злиться на свою глупость. Он должен был сообразить раньше, ведь он был в коридоре, когда сработали противопожарные чары и всех их окатило заколдованной водой.
Люмус скользнул вниз, медленно поплыл к противоположной стене и остановился перед тремя арками: две стояли целехонькими, их закрывали тяжелые двери, та, что посередине, осталась без дверей, но путь внутрь преграждала невысокая куча камней. «Здесь сложно ошибиться с выбором», — подумал Том.
— Маллоун!
Тот дернулся: он как раз пытался краем глаза уследить за одной подозрительной тенью и позабыл про своего спутника. Теперь же он резко развернулся и уставился на Тома широко распахнутыми глазами. Даже перепуганный кролик рядом с ним почувствовал бы себя удавом. Том захотел отвесить ему хорошего пинка, но вместо этого глубоко вздохнул и прошипел: