Противники с вызовом посмотрели друг на друга, оба они тяжело дышали, чары не успевали рассеиваться до конца, и на арене было жарко и душно, как в тропиках. Рубашка Риддла прилипла к телу, Кобольт быстро вытер пот, застилающий глаза, но врага из виду не выпустил. Он вымотался, но у него еще оставались силы на последний решающий раунд.
И он начался. Арена будто снова наполнилась разъяренными змеями, заклинания шипели, воздух вспыхивал то красным, то зеленым, то синим. Магическая стена дрожала и прогибалась, как под ударами голодных троллей. Грохот стоял оглушительный. Леди Ранкли вспомнила, как однажды, еще когда она была маленькой, в их дом ночью пробрался полтергейст, вытащил из кладовки котлы и принялся швырять их об стену.
Жена алхимика нервно сжимала в пальцах батистовый платочек, а ее муженек, прижавшись губами к ее ушку, комментировал происходящее.
— Видите, милочка, как они мечутся по арене, а все из-за остаточного магического фона. Он вызывает искажение заклинаний, поэтому долго стоять на одном месте нельзя.
Девушке хотелось дернуть плечиком и врезать мужу по острому подбородку, его занудство отвлекало и раздражало. Но вот еще одно заклинание ярко вспыхнуло, как сигнальная ракета, и ее обожаемый Гилдерой едва успел укрыться за серебристой стеной магического щита. На секунду она забыла про надоедливого мужа и про его горячее вонючее дыхание. «О, как же он хорош! — умилилась она и прижала к груди кулачки. — Настоящий герой!»
А вот леди Фокс, наоборот, с самого начала дуэли сидела закрыв глаза.
— Что там? Скажите, что там происходит? — прерывающимся голосом спросила она у леди Ранкли, наверное, уже в двадцатый раз.
— Гилдерой держится молодцом, — ответила ей та.
Леди Фокс осторожно приоткрыла глаза, поглядела на дерущихся магов из-под пушистых ресниц, успела заметить, что ее кумир отчаянно пытается увернуться от гигантской черной плети, и снова зажмурилась, не в силах смотреть.
Миссис Локхарт же была спокойна и холодна как медуза. Путмеля не обманул ее безразличный вид, он уже успел изучить свою благоверную и нутром чуял: внутри она раскалилась от ярости, что кочерга, торчащая из драконьей задницы. Но злилась она совсем не на Кобольта, как думал Адам, а на самозванца, который занял место ее сына. И миссис Л. строила коварные планы, как вывести его на чистую воду и узнать, что он сделал с ее золотцем.
«А паря-то ничего, хорошо колдует», — Путмель этак ненароком положил руку Гленде на коленку, все равно, пока дуэль не закончится, его благоверная глаз от арены не отведет. Плохо было то, что лит-агентша тоже не баловала карлика вниманием. Как и миссис Локхарт, она уже догадалась, что там, на арене, — не Гилдерой. И, справившись с удивлением (уже давно эта много повидавшая и циничная ведьма не распахивала рот так широко, что в него могла бы залететь галка) она начала просчитывать варианты.
Чем дольше она смотрела на смазливого блондинчика, тем больше убеждалась: Локхарта — подменили. Ее Гилдерой и десяти минут не продержался бы против Кобольта, этот же не только отбивал летевшие его заклинания, но и сам нападал, причем весьма успешно. Гленда злорадно фыркнула, этот бешеный хорек Кобольт наверняка успел уже пожалеть, что затеял эту дуэль. Бартоломью противника недооценил, он явно не ожидал, что лощеный писака будет драться отчаянно и дерзко, будто бродячий пес, загнанный в угол. Совершенно не думая, как он выглядит со стороны. Других доказательств Гленде не требовалась: Гилдерой скорее бы сумел обойтись без обеих рук, чем без позерства.
Ее настроение улучшалось с каждой минутой: кем бы ни был самозванец, пока что он делал Локхарту прекрасную рекламу, и если он продолжит в том же духе… Гленда увлеклась подсчетом будущих барышей, и по ее лицу расползлась довольная улыбка. Путмель принял ее на свой счет, его рука еще крепче сжала округлую коленку, обтянутую мягкой бархатной тканью. Улыбка литагентши стала шире, она покачала ножкой; хоть скамейки были не очень высокими, носок ее туфли все равно не доставал до пола.
«Но кто же этот самозванец?» — в голове у неё вертелась одна идея, но ухватить ее она не успела. Ей помешали Спенкс, Бенкс и Гардахью. Когда заклинание лже-Локхарта шарахнуло Кобольта точно промеж глаз, громилы вскочили со скамеек и завопили во всю мощь своих глоток. Том бы сказал, что азарта в их воплях было галеонов на двадцать пять, и ошибся бы на двадцатку. В карманах Спенкса, Бенкса и Гардахью никогда не водилось больше пятерки.
— А ну сядьте! — прикрикнула на них Кларисса и огрела по шее того, до кого смогла дотянуться. Их широкие спины заслоняли ей обзор. — Не то я впечатаю вас в эту скамейку, только головы будут торчать!
Громилы послушно сели: аврор Лэнд в гневе была страшна, не то что разъяренные огры. Кларисса тут же нашла взглядом своего героя
— Давай, же добивай его, — на ее веснушчатом лице заиграла кровожадная улыбка. Если бы Том ее сейчас увидел, точно бы влюбился. Но он смотрел на своего противника. Кобольт извивался на полу, как скручервь, его ноги парализовало до колен, и все-таки от Ступефая он увернулся, неловко перекатившись на бок. Но за белой молнией последовало заклятие позаковыристее, оно скользило по воздуху, как юркая маленькая рыбка. Мало кто заметил серебристый проблеск, который без вспышек искр и огней исчез внутри палочки Бартоломью, та едва не выпрыгнула у хозяина из рук, но он успел ее ухватить.
Со стороны казалось, будто какой-то невидимка настойчиво пытается вырвать палочку из цепких пальцев Кобольта. Он даже проехался по полу, но палочку не выпустил и постарался направить непослушное оружие на противника. У него оставалось надежда на удачу, на то, что сработает шанс один из миллиона и выпущенное наугад проклятие если не обездвижит противника, то хотя бы заденет. Бартоломью бы только отвлечь врага, на секунду ослабить его чары, и тогда он еще покажет этому писаке. Кобольты не сдаются!
Том приказал себе не спешить, хотя усталость и ноющие пальцы торопили его побыстрее закончить дуэль. На сложные чары у него не осталось ни сил, ни желания, и он собирался метнуть в Бартоломью еще один Ступефай. Но как же медленно и трудно было создавать заклинание чужими пальцами и при помощи ворованной силы! Целые секунды вместо доли мгновения. Теперь Риддл не надеялся, что сможет справиться с Петрашматкусом и его колдовством. Но хотя бы с одним врагом он сегодня разделается… И Том точно бы отправил Кобольта в нокаут, если бы не вмешалась третья сила.
Дверь, ведущая на арену, стараниями дуэлянтов (кто сейчас разберет, чье именно заклятие в нее попало) превратилась в лужу липкого зеленоватого желе, и маленькая огненная комета беспрепятственно влетела в зал.
Сначала Риддл, решил, что Коббольт провернул за его спиной хитрый колдовской трюк, но, присмотревшись, он разглядел в пламени очертания драконьей головы. Все было намного хуже. Каждый колдун отмечал свой труд каким-нибудь символом; Том использовал череп со змеей, а Петрашматкус — драконью голову.
Пылающий шар остановился ровно посредине арены между двумя магами, Бартоломью приподнялся на локтях и с трудом сел. Палочка больше не вырывалась у него из рук, но Кобольт не спешил пускать ее вход. Широко распахнув глаза, он рассматривал шар, и Тому даже стало интересно: увидел ли он среди трепыхающихся огоньков драконью голову с мощной челюстью, торчащими клыками и двумя алыми точками на месте глаз?
Сгусток пламени медленно повернулся вокруг своей оси, будто обводя присутствующих взглядом. Он был не больше корзины для яблок, но по ощущениям занимал куда больше места. Том чувствовал, что тяжелая горячая сила давит на него, будто в комнате медленно раздувается гигантский воздушный шар, который в конце концов расплющит его об стену. Он втянул горячий и пахнувший грозой воздух и начал колдовать. Магический щит мог понадобиться в любую секунду.
Драконья голова резко рванулась вперед, но не к Риддлу, а к Бартоломью Кобольту. Тот едва успел подняться, но удар в грудь снова опрокинул его на пол. И в тот момент невидимый воздушный шар, который так настойчиво пытался прижать Тома к стенке, взял и лопнул. По арене прокатилась мощная магическая волна, защитный барьер раскололся, щит Тома тоже не выдержал, и тот опомнился уже на холодных плитах. Он хорошенько приложился затылком и пару секунд отключился. По арене кружились тусклые магические искры, несколько из них упали ему на лоб и привели его в чувство лучше, чем нашатырь.