Эта твоя миссия, твоя вендетта - чего ты добьешься после стольких лет? Ничего! Тогда мы станем прокаженными. Пусть омутанцы несут бремя вины. Каждый человек, с которым они заговорят, каждый мир, который они посетят, будет свидетелем их преступления.
- Как мы вызываем жалость, где бы мы ни были.
- О, Мать Мария! Хватит!
- Ты поможешь мне, Икела. Я не оставлю тебе выбора. Сейчас ты позволил себе все забыть. Довольно. Я заставлю тебя вспомнить. Ты стал стар, ты стал толст и привык к уюту. Я не могла позволить себе такой роскоши. Мне не дали. Что за ирония судьбы! Вечно напоминая мне об этом, они питали мой гневный дух - они, их агенты, их взгляды исподтишка. Они поддерживали жизнь в собственном возмездии.
- О чем ты? - Он недоуменно наморщил лоб. - За тобой следили омутанцы?
- Нет, они все заключены там, где им и место. Кто я и что создала, выяснили разведки других миров. Не спрашивай как. Должно быть, проговорился кто-то. Какой-то слабак, Икела.
- Так они знают, где ты?
- Они не знают точно, где я. Им известно, что я бежала с Транквиллити. Но сейчас меня ищут. И не обманывай себя - рано или поздно они меня найдут. В этом они мастера, большие мастера. Единственный вопрос в том, кто найдет меня первым.
- Мать Мария!
- Именно. Конечно, если бы ты приготовил для меня корабль, как от тебя ожидали, не было бы и проблемы. Безмозглый, себялюбивый, ничтожный ублюдок, ты понимаешь, что натворил? Ты поставил под удар все, ради чего мы боролись!
- Ты не понимаешь.
- Да, не понимаю. Я не снизойду до того, чтобы попытаться понять. Я не собираюсь даже слышать больше твое жалкое нытье. Теперь отвечай - где остальные? Партизаны еще существуют?
- Да. Мы все еще вместе. И все еще помогаем нашему делу... когда можем.
- Первоначальный состав сохранен?
- Да, мы все живы. Но остальных четверых нет на Айякучо.
- Что с прочими партизанами? Есть у вас местное руководство?
- Да.
- Тогда собери их на совещание. Сегодня. Они должны узнать, что происходит. И мне потребуются рекруты-националисты в команду.
- Да, - пробормотал он. - Да, хорошо...
- А сам покуда начинай искать подходящее судно. Хотя бы одно в доках должно найтись. Жаль, что я отпустила "Самаку", оно могло еще пригодиться.
- Но по всей Конфедерации объявлен карантин...
- Там, куда мы направляемся? Нет. А ты - член совета Дорадосов, ты сможешь пробить нам разрешение на отлет.
- Я не могу!
- Икела, слушай меня очень внимательно. Я с тобой не в игрушки играю. Ты поставил под угрозу мою жизнь и задание, которое поклялся выполнять, когда давал присягу при поступлении во флот. Сколько я понимаю, это равнозначно измене. И если чьи-нибудь агенты схватят меня прежде, чем я доберусь до Алхимика, я сделаю все, чтобы они узнали, откуда ты тридцать лет назад взял деньги, чтобы основать "Т'Опингту". Ты, я думаю, точно помнишь, что говорит закон Конфедерации об антиматерии?
Икела понурился.
- Да.
- Хорошо. Теперь датавизируй партизанам.
- Ладно...
Алкад взирала на него со смесью тревоги и презрения. Ей прежде не приходило в голову, что подвести могут другие. Все они были бойцами гариссанского флота. Тридцать лет назад она втайне подозревала, что, скорее всего, окажется слабым звеном сама.
- С момента стыковки я все время куда-то бегу, - бросила она. Остаток дня я проведу в твоей квартире. Мне надо вымыться, и это единственное место, куда ты точно никого не наведешь. Слишком много возникнет вопросов.
К Икеле отчасти возвратилась прежняя самоуверенность.
- Я не желаю тебя там видеть. Со мной живет дочь.
- И?
- Я не хочу впутывать ее в это.
- Чем быстрее ты подготовишь корабль, тем скорее я улечу.
Она забросила на спину рюкзак и вышла в приемную.
Ломи с любопытством глянула на нее из-за секретарского стола.