Если он наберется смелости, то может жить здесь около месяца, несмотря на то что каждый полицейский будет его искать.
Из ряда телефонных будок в помещении центральной почты Брансон выбрал одну из средних и набрал свой домашний номер. Ответила Дороти.
Изо всех сил он постарался, чтобы голос звучал бодро и спокойно, когда он произносил первую фразу’
— Привет, крошка. Это твой сбежавший любовник.
— Рич! — воскликнула она. — Я ждала твоего звонка вчера вечером.
— Я собирался это сделать, но у меня никак не получилось. Тут один зануда полностью меня монополизировал. Я решил отложить это дело на сегодня. Лучше поздно, чем никогда, правда?
— Конечно! Как у тебя дела? Ты чувствуешь себя лучше?
— Все о’кей, — соврал он. — А как дела у вас?
— Все хорошо, правда, были два странных события.
— Что случилось?
— На следующий день как ты уехал, кто-то звонил, якобы из института, и спрашивал, где тебя искать.
— И что ты ему сказала?
— Такой вопрос показался мне очень странным, учитывая что ты уехал в командировку. Ты же сам всегда просил быть очень осторожной в разговорах о твоей работе. Ну я и сказала этому типу, чтобы он поинтересовался в твоем отделе.
— Ну и что он на это ответил?
— Не думаю, что это ему понравилось, — ответила Дороти, в ее голосе послышались нотки беспокойства. — Он повесил трубку, по-моему, очень раздраженный. И надеюсь, что я не отшила кого-нибудь из начальства.
— Ты поступила совершенно верно, — успокоил ее Брансон.
— Но это не все. — продолжала она. — Через пару часов после этого звонка к нам пришли двое мужчин и сказали, что они из охраны института, они даже показали документы, удостоверяющие это. Один был высокий худой парень с глазами-бусинками, другой коренастый и мускулистый. Они сказали, что мне нечего беспокоиться, что они делают обычную проверку. Затем спросили, сказал ли ты мне, куда едешь, и если да, то что ты еще об этом говорил. Ну, я им сказала, что ты поехал в Бельстон, но не знаю зачем, да и знать не хочу. Они сказали, что этого им вполне достаточно, поболтали немного и уехали. Довольно приятные парни.
— Что-нибудь еще?
— Да. На следующее утро здоровенный мужчина пришел к нам и спросил тебя. Но у меня было такое чувство, что он прекрасно знает, что тебя нет Я сказала, что ты ненадолго уехал. Он спросил, куда и насколько. Он не назвал мне ни своего имени, ни зачем ты ему нужен, и мне не понравилась его настырность. Я направила его в институт. Мне показалось, что он не собирается туда обращаться. Правда, не могу сказать, почему я так решила. Во всяком случае, я от него отделалась.
— Возможно, это был тот же человек, который звонил перед этим? — предположил Брансон, пытаясь переварить все это.
— Не думаю. Его голос звучал совсем по-другому.
— А как он выглядел?
Будучи очень наблюдательной от природы, она сумела обрисовать посетителя до мельчайших деталей. Полученный портрет очень напоминал человека, который следил за ним и несколько раз провожал до дома. По крайней мере, он не мог припомнить больше никого, кто подошел бы под описание, которое дала Дороти.
— А он не сказал, зачем я ему нужен?
— Нет, Рич, он больше ничего не сказал, — ответила Дороти, потом задумалась и добавила: — Может, это просто мои глупости, но мне показалось, что он и не хочет тебя видеть. Он, по-моему, просто хотел убедиться, что тебя здесь нет и что ты действительно уехал. У меня сложилось впечатление, что он ожидал, что я ему откажусь сказать что-либо большее, и поэтому не удивился, когда я так и сделала.
— Возможно.
— Но надо отдать ему должное, он был чрезвычайно вежлив. Так вежлив, как бывают вежливы только иностранцы.
— Да? — Брансон навострил уши. — Ты думаешь, он был иностранец?
— Я уверена в этом.