- Знаете, - Гу Юн устало потер переносицу. Остальные участники команды уже собирались покинуть стадион. – Нет никакого талисмана и никакого брелка.
- Как нет? – одновременно спросили они.
- Вы все выдумали, - Гу Юн развел руками. – Что вы от меня хотите?
Братья переглянулись. Придется сознаваться, и как можно скорее – Кёнхва уже направлялась к ним, чтобы напомнить, что на ночь все-таки стоит покинуть стадион. Ки Су ждал ее у выхода.
- Мы хотели тебя развлечь, - начал Мин Хон.
- Чтобы ты перестал отравлять окружающую среду своим унылым видом, - продолжил Тхэ Ву.
- Иначе ты все мячи в Сувоне пропустишь.
Гу Юн хмурился все больше, слушая оправдания, скрестил руки на груди – плохой знак.
- Но если тебе не понравилось…
- Как-нибудь в другой раз. До завтра!
*Шитеннодзи – синтоистский храм в Осаке.
Не стоит оставаться долго поблизости от раздраженного вратаря. Чхве тут же поспешили отойти от Гу Юна на безопасное расстояние, оставив его закипать от раздражения одного.
- Что, красавица, хочешь, чтобы я проводил тебя до дома? – прощебетал Мин Хон, поравнявшись с Кёнхва.
- Нет, я хотела напомнить…
- Правильно, ночью город совсем другой, одной ходить опасно…
- Мин Хон, а тебе самому домой не пора? – резко прервал его Ки Су.
- Ладно, красавица, как-нибудь в другой раз, - он подмигнул Кёнхва, удаляясь по направлению к раздевалке. За ним поплелся и Тхэ Ву, ожидавший его все это время чуть в стороне.
Вот и настал конец такому короткому, но такому долгожданному выходному. Прохладный ветер освежал своим дыханием, и вся усталость улетала прочь.
- Зачем ты его дразнишь? – спросил брата Тхэ Ву. Они уже шли по оживленной улице к автобусной остановке.
- Кого? – Мин Хон искренне недоумевал.
- Пак Ки Су, - уточнил брат. – Ты же прекрасно знаешь, что Кёнхва – его девушка.
- Так только интересней, - парень хитро улыбнулся.
Тхэ Ву больше ничего не сказал. Он давно понял, что словами брата не переиначить, оставалось только наблюдать со стороны, тихо вздыхая и вовремя одергивая от всяких крайностей. Мин Хон буквально запрыгнул в подъехавший автобус, даже не посмотрев на его номер. К счастью, автобус оказался именно тем, что и был нужен.
- Весна – пора любви… - загадочно произнес Мин Хон, со вздохом опускаясь на сиденье. Автобусы триста семнадцатого маршрута редко можно было увидеть полностью наполненными.
- Ты о чем? – Тхэ Ву уселся рядом.
- Послезавтра кое у кого праздник, - так же загадочно продолжил брат.
- Какой?
- Как думаешь, Чхан Ги не забудет его поздравить? – казалось, он и не слушает никого. – Иначе пора нежности и сладкого тепла для них безвозвратно исчезнет…
- Эй, ты что такое говоришь? Какая нежность? – Тхэ Ву непонимающе уставился на брата. Тот хранил молчание, задумчиво улыбаясь своим мыслям.
В большом окне автобуса мелькал вечерний городской пейзаж. Огоньки спешили скользнуть по прозрачной поверхности, оставляя цветную линию, которая тут же исчезала в наступающей тьме.
Дома никого не было, видимо, родители опять были заняты одним из своих двух ресторанов. Пока не целая сеть, но возможно когда-нибудь так и выйдет. Вот только сейчас дела шли не совсем удачно, и поэтому родителей редко можно было застать дома, в большой квартире на последнем этаже высотного дома. Поэтому квартира была полностью в их распоряжении, вот только это приносило мало пользы – после тренировки абсолютно ничего делать не хотелось.
- Так ты что-то задумал? – спросил Тхэ Ву, который прекрасно знал этот задумчивый туманный взгляд, после чего обязательно должно что-то случиться.
После маленького ужина из остатков того, что вчера именовалось целым пиром, братья были у себя в комнате, каждый усевшись на свою кровать.
- Ну, если только кое-что… - Мин Хон недобро улыбнулся. Неудавшаяся сегодня попытка развеселить их единственного вратаря его сильно задела.
Брат вопросительно посмотрел на него, заранее опасаясь каких-нибудь запредельных планов, ведь все равно придется воплощать их вместе.
- Послушай… - парень выдержал театральную паузу, продолжив: - Ты ведь помнишь, как Чхан Ги…
Совещание продолжалось довольно долго и закончилось поздно ночью, когда краешек белоснежной холодной луны заглянул в окно. Продолжать обсуждать свои грандиозные планы было просто неразумно, тем более на следующий день нужно было рано идти в школу. Нужно было постараться в последний год обучения.
Холодный серебряный свет сменился теплым золотым. Очень быстро, хотелось удержать покров ночи еще немного, совсем чуть-чуть. Но тут уж ничего не поделаешь, ни луна, ни солнце не подвластны желаниям человека, так что пришлось вставать. Но ожидание воплощения задуманного быстро окрылило двух братьев, и через полчаса они уже были на пути к школе. Они даже забыли на время, что первым уроком у них был такой страшный предмет как ханчча*.
- Чхан Ги! – позвал его Мин Хон. Удача улыбнулась им с самого утра, и они встретили его в школьном коридоре около дверей своего класса, и даже без его вечного сопровождающего, что было немаловажно.
Тот обернулся, улыбнувшись приветственно, но неискренне, просто по привычке.
- У нас к тебе очень важный разговор, - тихим тоном заговорщика сказал Мин Хон, приблизившись к Чхан Ги вплотную. – Сможешь на большой перемене?
- Наверное, да… - он рассеянно пожал плечами. – Но скорее всего До Гын…
- Вот только он этого разговора слышать не должен в любом случае, - Тхэ Ву поднял указательный палец вверх, подтверждая важность этих слов. – Придется мне его отвлечь…
- Так что встречаемся на большой перемене на крыше. Только не забудь, это очень важно!
- Хорошо, хорошо… - еле слышно согласился Чхан Ги, заходя в класс.
И что же такого важного ему хотят сообщить? Чхан Ги терялся в догадках, одна тут же затмевала другую, но никакая из них не носила положительный характер. Эти размышления настолько заполняли его голову, что для математики и английского языка просто не оставалось места.
- Чхан Ги, - донесся до него голос откуда-то издалека. – Пак Чхан Ги!
- А?
- В последний раз повторяю вопрос: в каком веке появился литературный жанр чан-сиджо? – строгий вид учителя не предвещал ничего хорошего.
- Э… - Чхан Ги поднялся с места. – В семнадцатом? – ответил он наугад.
- Правильно… - недовольный вид учителя говорил о том, что он ожидал неправильного ответа как причину высказать замечание. - В семнадцатом. Итак, анонимная поэзия… - он продолжил лекцию.
А может, ему и не собирались рассказывать ничего важного? Это вполне в их духе. В конце урока Чхан Ги все же попытался сосредоточиться на тематике лирики Ли Джэ Хё.
Вот и большая перемена, значительный перерыв между занятиями, во время которого можно наесться до отвала, выспаться, выполнить вчерашнее домашнее задание, просто уйти в себя… Поднявшись на крышу здания школы, Чхан Ги увидел Мин Хона.
- А я думал ты уж не придешь! – всплеснул руками Мин Хон. – Я долго ждал.
- Прошло всего несколько минут…
- В нашем деле каждая минута на счету, - Мин Хон понизил голос до шепота, хотя поблизости не было видно ни души. – Ты ведь говорил недавно, что тебе надоел твой сосед?
- Ну да… - Чхан Ги насторожился. Такой темы разговора он никак не предполагал.
- Так вот, я придумал способ, как ненавязчиво выселить этого соседа, - Мин Хон выглядел довольным.
Чхан Ги подошел к металлической сетке, ограждавшей неосторожных студентов от падения, посмотрел на низкие крыши далеких домов. Действительно, вначале он всей душой желал отвязаться от этого прилипчивого щенка, а теперь… Стоит ли?
- И какой же это способ? – уточнил Чхан Ги, представляя себе прежнюю тишину дома, по которой так соскучился.
- Тебе, наверное, не понравится, но… - эти слова Мин Хон почти шептал на ухо. – Я уверен, если До Гын будет думать, что ты… ну, не такой как все, то съедет в следующий же день.