Здесь, насколько он мог судить, уже не обитали придворные: на стенах горело меньше факелов и не было ни гобеленов, ни часовых. Вдалеке порой слышались шаги, но сюда они не приближались. Таул, благодарный судьбе за эту возможность перевести дух, смотрел все же в оба и постоянно оглядывался назад. Тусклый свет был ему на руку - порой он даже гасил лишние факелы.
По короткой лестнице он спустился вниз. Плач прекратился, но его источник явно был где-то рядом - выйдя на круглую галерею, Таул уверенно направился к двери слева от себя.
Приложив ухо к двери, он услышал женский голос, говоривший что-то нараспев, - так матери баюкают детей. Таул глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Вполне возможно, что того ребенка за дверью родила другая женщина, не Мелли, но надо в этом удостовериться. Таул поклялся герцогу защищать его жену и наследников, и, если есть хоть отдаленная возможность, что сын герцога жив, долг обязывает Таула защитить его.
Таул осторожно попробовал дверь - она была заперта на засов с той стороны. Ему не хотелось вламываться силой, но ничего другого не оставалось. Он крутнулся на одной ноге и ударил другой в середину двери.
Дверь распахнулась, закричала женщина, и ребенок расплакался опять.
Таул вошел, вскинув правую руку в знак того, что приходит с миром, и женщина тут же кинулась на него. У нее был нож, и Целила она прямо в грудь. Таул опустил руку, чтобы отвести Удар, и нож полоснул его чуть ниже плеча. От боли на глазах выступили слезы. Таул яростно вытер их кулаком и двинул женщину в челюсть. Она закачалась, беспомощно махая руками, и повалилась рядом с ребенком.
Таул тут же бросился ей на помощь, но она свирепо взмахнула своим ножом.
- Прочь! Оставь нас в покое!
Таул отступил. Рука сильно кровоточила, и он зажал рану ладонью.
- Это твой ребенок? - Женщина показалась ему слишком старой для того, чтобы произвести на свет младенца.
- Дочкин. И убирайся отсюда, покуда я не вызвала стражу.
Таул, глухой к ее угрозе, заглянул в сундучок. Ребенок был совсем крошечный - он явно родился не так давно. Сжав ручонки в кулачки, он плакал самозабвенно, как будто удивляясь тому, сколько шума способен произвести. Таул направил на женщину острие меча.
- Уйми-ка его.
Пока она поднималась на ноги, он отошел закрыть дверь. Оторвав полу камзола, он попытался перевязать рану. Это оказалось нелегко - крови было много, и он не привык завязывать узлы левой рукой. Затянув повязку как можно туже, Таул вогнал кулак в середину кровавого пятна и на миг зажмурился от боли.
Женщина уже взяла ребенка на руки и баюкала его, нежно что-то приговаривая. Таул находил ее голос весьма резким и скрипучим, но ребенок, как видно, держался иного мнения, ибо скоро утих и принялся скулить.
- Дай мне взглянуть на него, - велел Таул.
Женщина прижала ребенка к груди.
Таул почувствовал вдруг, что очень устал. День был длинный и тяжелый, и хотелось одного: чтобы он скорее кончился.
- Сударыня, я не причиню вреда ни вам, ни ребенку, но взглянуть на него должен непременно. - Таул вложил меч в ножны - правая рука слишком пострадала, а левая не была приспособлена для тяжелого оружия - и достал взамен длинный нож. - Так что давайте его сюда.
Глаза женщины шмыгнули с его лица к ножу.
- Кто ты такой?
Таул, теряя терпение, двинулся к ней.
- Дай сюда ребенка.
- Я закричу.
- Навряд ли.
Женщина, сверля его взглядом, протянула ребенка. Таул, помня, как проворно она орудует ножом, решил больше не рисковать.
- Положи его на кровать и распеленай.
Женщина сделала, как он велел, оставив только подгузник и шерстяные башмачки.
- А теперь постой там, в углу. - Таул направил ей в грудь острие своего ножа. - Быстро!
Таул обошел кровать, чтобы не терять женщину из виду.