Хорошо бы этого разговора никогда не было, хорошо бы никогда не знать правды о Тирене. Но разговор был, и лучшее, на что способен Таул, - это гнать во весь опор и тешить себя мыслью, что все уже в прошлом.
Каждый шаг коня приближал Таула к Вальдису. Они уже вступили в его тень. Таул чувствовал это левой щекой словно жар от огня. Они находились лигах в пятидесяти к юго-востоку от города. Завтра они поравняются с ним. Все, что их разделяет, - это густой лес, называемый Гандт. Таул хорошо помнил его. Здесь он вел учебные бои, здесь охотился днем, а ночью находил дорогу по звездам. И не раз упивался вмертвую под покровом этого самого леса. Они с Гравией порой бились об заклад, кто кого перепьет. Гравия всегда побеждал. Он побеждал во всем, кроме фехтования, - тут Таул его побивал.
Хорошие были времена. Они соперничали неистово, но без злобы. Они бились всерьез, но не таили на противника обиды, а дружба завязывалась медленно, зато длилась долго. И над всем стоял Тирен - отец и наставник, герой и бог. Он был идеалом, к которому они все стремились, человеком, кого они мечтали поразить своими успехами. Таул сделал бы для него все, что угодно, - жизнь бы отдал за него.
И вот теперь он узнал, что отдал не жизнь, а душу.
Все эти годы он верил, что Тирен его спас, - на самом деле его просто продали. Самый давний и драгоценный образ в жизни Таула рассыпался в прах, оставив опасную пустоту, которая теперь медленно заполнялась гневом.
Последние шесть лет его жизни были основаны на лжи, состряпанной Тиреном.
- Таул! - окликнул его Джек. - Давай остановимся. У Хвата неважный вид.
Таул посмотрел на северо-запад. Ему не хотелось останавливаться так близко от Вальдиса.
- Только на пять минут, - сказал он, натягивая поводья. - Потом поскачем дальше.
Джека это явно не устраивало. После Ларна он очень изменился - стал уверенным, неуступчивым и все время норовил перехватить бразды правления.
Они сделали привал на небольшой поляне. На востоке лежали возделанные поля, на западе темной стеной вставал Гандт. Дождь только что прошел, и земля была мокрой, а с деревьев капало.
Джек снял Хвата с лошади Таула и уложил отдохнуть на расстеленном одеяле. Потом шепнул Таулу: "Пойдем", - дав понять, что не хочет, чтобы Хват их слышал.
Таул соскочил с коня и приготовился к драке.
- Такая скачка мальчику не под силу, - сказал Джек.
- И тебе тоже?
Джек тяжело посмотрел на Таула.
- Что стряслось с тобой в Марльсе?
- Не твое дело.
- Мое, коли мы каждый день поднимаемся до зари и скачем день-деньской, прихватывая и ночь. Мне не меньше тебя хочется попасть в Брен поскорее, но так тоже не годится. Мальчику нужна теплая постель и горячая еда. Давай остановимся на ночь в ближайшей деревне. Если Мелли жива, то как-нибудь проживет еще день, а если мертва, спешить и вовсе некуда.
Хладнокровная речь Джека вывела Таула из себя.
- Да кто ты такой, чтобы...
- Я тот, кто будет иметь дело с Баралисом и Кайлоком. Я, а не ты.
- А кто проложит тебе дорогу? - затрясся Таул. - Или ты полагаешь, что стража сложит оружие, как только ты явишься во дворец?
- Я полагаю, что ты будешь рядом со мной.
Выражение на лице Джека мигом утихомирило Таула. Есть вещи слишком серьезные, чтобы решать их дракой. Таул запустил руки в волосы и перевел дух.
- Прости, Джек. Ты прав. С самого Марльса я неспособен мыслить здраво. Я встретил там старого друга, и он сказал мне... - Таул не находил слов, сказал, что один человек, который был мне дорог, лгал мне.
- Тирен?
Либо Джек необычайно прозорлив, либо он говорил с Хватом.
- Да, Тирен.
- Все люди лгут, Таул, - с заметной горечью сказал Джек. - И побуждают их к тому самые разные причины.
Таул медленно кивнул. Джек был прав.