Дамблдор пристально посмотрел на Гермиону поверх очков-половинок своими понимающими и всепрощающими глазами, отчего ей стало неуютно. Она крепче сжала рукоять палочки.
— С самого подписания Статута Секретности магглы были огромной проблема и нашей непрекращающейся головной болью, — продолжил Дамблдор. — Их экономика, раньше соизмеримая с нашей по размеру, сейчас чрезвычайно выросла. Мы катастрофически зависим от них хотя бы тем, что не сможем обособленно прожить без возможности закупать жизненно важные природные ресурсы и сельскохозяйственную продукцию. Как еще мы могли бы позволить себе привычное разнообразие на полках магазинов при таком маленьком населении? Магов едва хватает, чтобы производить магические товары в нужном объеме, что уж говорить о сковородках и одеялах! Мы даже мантии себе сами изготовить не можем, ведь сукно обязательно нужно закупать через маггловское правительство! Как при этом вообще можно задумываться о близкородственных браках!
Старый маг с силой стукнул кулаком по столу, столешница заскрипела, но выдержала, по кабинету разошлась ощутимая волна силы, от которой зазвенели стекла, а серебряные приборчики сбились с ритма, испустив какофонию звуков. Дамблдор тяжело задышал, стараясь взять себя в руки, Гарри и Гермиона быстро беспомощно переглянулись. Через минуту директор спокойно продолжил:
— Последний подъем экономики шестидесятых годов сильно помог, но такого реальное положение вещей. Однако и у нас есть свои козыри. Какими бы мы ни были, но мы все еще маги и можем нанести огромный урон инфраструктуре магглов прежде, чем нас сомнут грубой силой. В открытой войне мы, конечно, проиграем, в этом нет абсолютно никаких сомнений, но для этого им придется заплатить неприемлемую цену. Пока неприемлемую. За возможность экономического развития нам приходится платить падением уровня образования, а значит, и боевой мощи каждого отдельного мага. Но и это палка о двух концах, развитие экономики все теснее связывает с магглами на хозяйственном уровне. Им не нужно побеждать нас силой, достаточно постепенно внедрять свою идеологию и ждать, пока мы станем небольшим экономическим придатком, колонией, производящей зелья от кашля и порталы в теплые страны. Именно поэтому нам так нужны старые рода. Они хранят знания и традиции, не дают унестись обществу вскачь к не самому светлому будущему и пока еще контролируют Визенгамот.
— И вам пришлось маневрировать между интересами двух групп, чтобы сохранить равноправие сторон, — тихо сказала Гермиона, криво улыбнувшись.
— Именно так, — кивнул Дамблдор. — Но даже самым светлым умам среди глав родов всегда было сложно объяснить, зачем давать магглорожденным больше свободы, что не получится вечно сидеть на крошечных по маггловским меркам источниках дохода и что необходимо постоянно развиваться, иначе никак. Они нуждались в контроле, сильном и харизматичном лидере, пусть для начала и только номинальном, нужен был фронт политического противостояния, чтобы из категории табу вопросы перешли в категорию обсуждения. Сам я не подходил на эту роль, так как был известен как борец за права полукровок и ярый либерал. Тут-то и появился Том. Молодой, уверенный в себе, умный и со связями среди чистокровных, он с моей помощью быстро приобрел большую популярность в определенных кругах. Ничего не предвещало беды, мы кое-как сдерживали оба лагеря, медленно выгрызая у магглов место под солнцем и восстанавливали страну, но в какой-то момент Том почувствовал вкус власти. Его выступления стали радикальней, а действия жестче. Сейчас уже сложно сказать, было ли чье-то влияние, или он сам пришел к этому, но случилось самое страшное — началась война между двумя частями общества, которые должны были поддерживать друг друга.
— Но как так получилось, что почти никто не воспринимает угрозу магглов всерьез, раз она настолько серьезна, — нахмурившись, спросила Гермиона. — Разве вы не могли все разъяснить, как делаете это сейчас?
— Это красиво звучит только в теории, — Дамблдор печально улыбнулся. — Старые рода всегда были высокомерны, некоторые из них живут по заветам четырнадцатого или пятнадцатого века, когда ни о каком Статуте о секретности не было и речи, а маги безоговорочно довлели над магглами. Им гораздо проще закрывать глаза на реальность и жить в своем маленьком уютном мирке, чем признать свое унижение и пытаться бороться, ведь Статут по сути — постановление о проживании магов в резервациях. Я пробовал убеждать, но вскоре смирился, что крайне мало влиятельных людей вообще хотят разговаривать на эту тему, тем более с «магглолюбцем Дамблдором». Ну а магглы только поддерживают эти заблуждения, им выгодно такое положение дел, ведь маги спокойно живут в своем мире и не пытаются выйти дальше Косого переулка.
Руки Дамблдора конвульсивно сжались, а в его голосе появились нотки горечи:
— Был, конечно, еще Том. Но тогда я считал, что излишнее знание может толкнуть его на необдуманные, но хорошо спланированные поступки, он всегда отличался великолепной тактической изворотливостью и почти полной стратегической слепотой. Том мог легко начать войну против всего мира, руководствуясь только своими внутренними убеждениями. Это тоже была моя ошибка, которую я осознал слишком поздно, и оставалось только бороться с катастрофическими последствиями. Окончание войны, конечно, не сняло всех противоречий, но дало так необходимую передышку. Я решил, что, для того чтобы держать ситуацию под контролем, мне нужен официальный статус, и занял место Верховного чародея.
— Что ж, весьма занятная история, — протянула Гермиона. — Вот только что из этого правда и чего вы хотите от нас?
— Мне нет смысла врать вам, да и я никогда не умел хорошо это делать, — усмехнулся Дамблдор. — Я всегда плотно работал с маггловским правительством, как и ты. Постепенно, как бы я ни старался, им стало очевидно, что я стал скорее опасен, чем полезен. Мне нужен преемник, который продолжит Большую игру, и им станет Гарри.
— То есть вы хотите уйти весь белый и чистый, а нам придется разбираться со всем дерьмом, которое останется после вас, — резко бросила Гермиона, тяжело дыша. — Превосходный план.
— Подожди немного, Гермиона, — негромко сказал сосредоточенно молчавший до этого Гарри. — Почему вы вообще решили, что я соглашусь на вашу авантюру, профессор?
Гермиона обиженно засопела, но ничего не сказала. Дамблдор посмотрел на Гарри и твердо сказал:
— Я предлагаю тебе великую цель, Гарри, и огромную ответственность по ее достижению. Ответственность, которую ты, я уверен, сможешь вынести лучше, чем кто-либо другой. У тебя появилась возможность оставить свой след в истории, изменить судьбу целой страны, стать чем-то большим, чем просто человеком. Ты просто так откажешься от всего этого?
— Хорошо, но какой ценой?! Которую, замечу, платить придется не вам! — не выдержав, крикнула Гермиона, портреты бывших директоров с немым укором посмотрели на нее.
Дамблдор дернулся, как от пощечины, в его глазах явственно появились нотки отчаяния и застарелой тоски по чему-то дорогому, но навсегда утерянному и более не доступному. Он снял очки-половинки, слегка помассировал переносицу, а затем тихо проговорил:
— Все в этой жизни имеет свою цену, я уже заплатил свою и буду продолжать платить до конца моих дней. Теперь настала ваша очередь, вопрос только в том, сможете ли вы нести эту ношу или способны только сбежать.
Раскрасневшаяся Гермиона понимала, что зашла слишком далеко, но не могла остановиться. Прежде чем она что-то сказала, Гарри подошел к ней, мягко обнял и наложил заглушающее заклинание. Дамблдор слегка улыбнулся и деликатно отошел к клетке Фоукса, что-то напевая фениксу.
— Кто еще может сделать это, если не мы? — тихо проговорил Гарри.
— Ты разве не видишь, что он специально тут перед нами распинался! — всплеснула руками Гермиона. — Он же просто давит на твое чувство ответственности! Ты ведь даже не представляешь, чего может стоить этот вызов!
Гарри подумал, что им движет не только и не столько ответственность за судьбу магов, но и желание стать значимым и, возможно, великим, как Дамблдор, но добиться этого своими действиями, а не давно забытым случайным подвигом. Он подавил в себе желание рассказать это Гермионе и мягко произнес: