Да, и выходит стыдная вещь - взрослые, образованные люди этого не понимают, а ребятишки понимают: они собак своих, жучек и тарзанов всяких, собой заслоняют... Что ж, молодые, у них совесть еще шерстью не заросла, им до всего дело. Молодцы, молодцы, разумные хлопчики растут...
Таким образом, вместо того чтобы озлобиться, Иван Опанасович проникся к Сашку, а через него и к его товарищам расположением и даже некоторым уважением. Вот почему, когда на его голову свалился американец и он не знал, что делать, где искать помощи, Сашко Дмитрук своим появлением напомнил о себе и своих товарищах, Иван Опанасович высунулся из окна и окликнул Сашка, тот остановился.
- А ну-ка, зайди до меня.
- А шо такое, дядько Иван? - с опаской спросил Сашко. Ему вовсе не улыбалось повторение недавней порки.
- Да ты что, боишься? Дело до тебя есть...
Сашко вошел в кабинет и остановился у порога.
- Давай, давай ближе. Садись вот тут.
Сашко осторожно присел на краешек стула, готовый каждую секунду вскочить и убежать.
- Ну, как она, жизнь? - спросил Иван Опанасович.
Сашко двинул одним плечом к уху и стесненно улыбнулся.
- Нормально.
- Бегаем по селу, воробьям дули показываем?
- Не, я и дома помогаю...
- Знаю я вашу подмогу... Целый день, как лягушата, из Сокола не вылезаете.
- Так каникулы же, дядько Иван!
- Да нет, я не против, сам такой был... Чего ж не купаться, если вода теплая?.. - Иван Опанасович мямлил, ища "подхода", не нашел его и решил говорить напрямик, без всяких подходов. - Тут дело такое. Важное дело. Понятно? - Не сводя с него взгляда, Сашко торопливо покивал. - Приехал до нас американский турист.
Слыхал? Ну вот. А переводчик заболел.
- Так я знаю, батько ж его в больницу возил, - сказал Сашко.
- А? Ну да!.. Так вот, значит, американец остался один, и что он, к примеру, сейчас делает - неизвестно...
- Чего ж неизвестно? - сказал Сашко. - Рыбу ловит.
- Ага! Так ты его уже видел?
- А конечно! Здоровый такой, бровастый... Брови такие черные, мохнатые, глаз почти и не видать, а голова седая...
- Точно! Он самый! - покивал Иван Опанасович.
- Так он по берегу Сокола ходит со спиннингом...
Спиннинг у него - закачаться! Я таких сроду не видел...
Ничего еще не поймал, - деловито заключил Сашко.
- То нехай ловит на здоровье... Не сегодня-завтра за ним приедут заберут отсюда, но покуда он тут - мы за него в ответе, значит, надо за ним как-то приглядывать. Понятно? - Сашко поспешно кивнул. - Кому это поручить? Люди в разгоне, при деле... Не отрывать же от работы? Да и неудобно как-то - ходить за человеком по пятам, а он, может, ничего такого и не думает... Ну вот... А вы все одно целый день на речке, в лесу болтаетесь. Вот тебя, к примеру, никто не просил, а ты и так все видел. Я и подумал: хлопчики вы уже разумные, сознательные, вам вполне можно поручить это дело.
- А конечно, дядько Иван! - сказал Сашко и весь готовно подобрался.
- Только действовать надо с умом, - продолжал Иван Опанасович. - Не ходить за ним по пятам, не торчать перед глазами, а так вроде вам до него никакого дела нету - вы сами по себе, он сам по себе. Издаля так, незаметно... Ну, и никому не болтать про это, держать язык за зубами.
- Все понятно, дядько Иван! - сказал Сашко, и глаза его блеснули. Наблюдение будем вести скрытно... - Сашко не пропускал в клубе ни одной кинокартины, больше всего любил картины про разведчиков и многое из них почерпнул. - А в случае чего - действовать по обстановке?
Иван Опанасович уловил металлический блеск в глазах Сашка и похолодел. Если бы он знал про джиннов и верил в них, он бы понял, что сам, можно сказать, своими руками выпустил из бутылки джинна мальчишеского воображения, а что этот джинн может натворить, предугадать не в состоянии даже он сам... Иван Опанасович про джиннов не слыхал, но когда-то и сам был пацаном.