– Возможно, мы сверх-храпим. Я не знаю.
Хан, посмеявшись, затих.
– Не хотелось бы, – МакКой натянул на себя термоплед. Вот и смысл в отдельных палатках, называется. – Спокойной ночи.
– Спите спокойно, доктор.
Минут десять стояла тишина. Крыльям, прижатым вторым телом в палатке, не рассчитанной на двоих, становилось неудобно. В частности, левое, которое было снизу, начало затекать. МакКой попытался повернуться на живот, чтобы оно оказалось сверху, и в который раз ругнул человеческую эволюцию, до сих пор не могущую сделать так, чтобы крылья уже отвалились нахрен.
– Вам не спится? – Снова Хан. А МакКой было думал, что тот спит уже, от него ни звука, ни шороха.
– Ну, ты конечно не супер-храпишь, но занимаешь супер-много пространства даже для крылатого гуманоида, – отозвался МакКой, пытаясь устроить оба крыла так, чтобы не оттеснить Хана к стенке окончательно. Спина начинала противно ныть – уже привычно.
– У меня есть идея комфортного расположения нас обоих, если вы позволите, – он слегка зашуршал чем-то там.
– Да уж, великий стратег, – МакКой подмял под себя плед. – Если у тебя ещё и чай в термосе найдётся, я решу, что ты бог.
– Ну что вы, я всего лишь скромный сверхчеловек. – Снова шуршит и будто придвигается. – Так позволите?
– Как я могу отказать, что ты.
– Тогда расслабьтесь.
Хан приподнимает его, разворачивает к себе, просовывая под него… одно из своих крыльев. Притягивает доктора ближе, обнимая. Накрывает сверху вторым. Теперь он практически лежит спиной к стене палатки, и для крыльев МакКоя вполне достаточно пространства. А сам МакКой в крыльном коконе.
– Думаю, так вам будет вполне комфортно, – голос Хана звучит совсем близко.
– А тебе не кажется, что это несколько странно? – интересуется МакКой почти без иронии. Почти. От чёрной стажёрской форменки Хана пахнет чем-то хвойно-кофейным. Странное сочетание.
– А зачем бы я иначе стал просить разрешения, доктор? – В голосе Хана удивительно тёплая укоризна. Дескать, что ж ты, глупый, не разберёшься никак. – И теперь вы сможете заснуть, не так ли?
– Я впускаю тебя в свою палатку, ты обеспечиваешь мне удобный ночлег… Будем считать, услуга за услугу. – МакКой закрывает глаза. И вдруг понимает, что может высказаться. Хан не тот, кого может напугать их находка. – В километре отсюда по тоннелю комната. В ней примерно двести скелетов. И в них нет растительных останков, даже их химических следов.
– Хм…
Кажется, его заинтересовало. Даже более чем. Но – не удивило?
– Думаю, моя новость вас тоже заинтересует, доктор, – начинает он задумчиво. – Я исследовал оранжерею. Нашёл останки, несколько обломков костей, изъеденных будто кислотой, а грунт рядом с ними почти полностью состоит из тех самых растительных волокон. Труп был погребён в переплетении стеблей и листьев. Интересная параллель, не правда ли?
МакКой пошевелился.
– Крайне, – произнёс тихо. – До сих пор мы считали, что наличие растительных... ингредиентов в телах – норма для умерших гуманоидов.
– Возможно, ключевое слово «умерших». – Он усмехается куда-то ему в макушку. – Что-то растительное сожрало целую расу, и сделало это быстро.
Неприятный холодок пробежал по спине, в аккурат под кроющими перьями в основании крыльев.
– Завтра покажешь свою находку, – сказал МакКой тихо и мысленно приказал себе не думать об этом раньше времени. – Посмотрим, что там кого сожрало.
Спок чувствовал себя странно, стоя перед стеклом обзорки. За стеклом раскинулись чужие звёзды, всегда одинаковые и разные, рядом стоял Джим и держал его за руку, не боясь, что кто-то нарушит их уединение в гамма-смену.
– Ты меня зачем-то позвал сюда, – напомнил Спок осторожно.
– Мы на свидании, Спок. Влюблённые ходят на свидания, – ответил Джим спокойно. Сжал его руку в своей, ласково проскользил пальцами в ладони. – Хотя, по идее, полагается сначала ходить на них, и только потом ложиться в постель…
– Свидания созданы для разговоров? – уточнил Спок. Он мало знал об этом феномене человеческого поведения.
– Скорее для того, чтобы влюблённые уделили время друг другу и своему чувству. Может… прониклись им. Осознали. Если для этого нужно говорить, значит нужно говорить.
Джим тянет его на себя, выпускает руку Спока, обвивает своей его поясницу. Чуть покачивается, касаясь своим носом его шеи.
– Или, может, тебе интересно, зачем именно я тебя на свидание позвал?
– Возможно, – Спок позволил себе обдумать этот аспект вопроса. – Но раз мы одни, думаю, мы действительно можем поговорить.
– Можем говорить. Молчать. Смотреть на звёзды. Смотреть друг на друга. – Джим продолжает обнимать его и покачиваться. – Можем рассказывать истории из своей жизни. Смотри…
Джим своей рукой направляет руку Спока, указывая ей в звёздное пространство.
– Вон там где-то далеко-далеко Земля. Крохотный шарик в холодном безвоздушном пространстве. Когда я был ребёнком, космос казался мне далёким и чужим, но бесконечно привлекательным. Я мог лежать на траве, смотреть на звёзды – мог смотреть на них часами – и мечтать, что когда-нибудь полечу туда. Узнаю, как умер отец. Превзойду его. Правда, чаще всего я мечтал быть космическим пиратом.
– Я не смотрел на звёзды, – сказал Спок, которому сложно было понять, как можно мечтать полететь к звёздам. Звезда – гигантский раскалённый шар, зачем о ней мечтать? С целью изучения? Он обнял Джима крепче и осторожно завернул в свои крылья. Так казалось правильней. – Джим, доктор собирается сделать запрос на виодеосвязь для своего подопечного. Хочет, чтобы он поговорил со своими, о возможности чего спрашивал меня. Препятствий нет, но я всё же хотел обсудить это с тобой.
– Единственное, что меня в этом беспокоит, это то, что Боунс сам мне это не сказал. – Джим не выказывает недовольства от нахождения в крыльном коконе. Более того, он, похоже, удовлетворён своим пребыванием в нём, потому что сжимает свои крылья для удобства и прикрывает глаза. – Кажется, что Хан-Джон освоился на корабле, нареканий к нему нет, результаты тестов тоже хорошие. Связь можно устроить. Но сначала я хочу пообщаться с ним сам.
– Думаю, у доктора просто не было времени на разговор с тобой об этом. Отчёты по программе адаптации слишком подробные.
Спок нашёл, что стоять так, ощущая близость Джима, в общем коконе из крыльев, вполне приятно.
– Спок, у нас с Боунсом было время поговорить, когда он меня вычёсывал. Но о видеосвязи он ни словом не обмолвился… хм… – Голос Джима стал задумчивым,– если подумать, он вообще о нём со мной не говорит. А это важно.
– Мы вместе с новичком тренируемся в зале для полётов. Регулярно, – Спок посмотрел на Джима, точнее, на макушку Джима – капитан стоял, прижавшись лбом к его плечу. – Я не вижу в его поведении ничего примечательного.
– А ты хотел бы? – Кажется, Джим улыбнулся, если судить по голосу.
– Возможно, – не стал отрицать Спок. – Иначе моё отношение к Хану придётся пересмотреть.
– Ну… Боунс определённо пересмотрел.
Джим поднимает голову и касается губами подбородка Спока.
Но Споку резко становится не до «романтики».
– Как думаешь, может ли офицер МакКой относиться к своему подопечному не объективно?
– Сложно судить. Он мне о нём не рассказывает, в отчётах всё ровно. У тебя есть причины сомневаться?
– Хан – лидер, обладающей незаурядной харизмой и изобретательностью. Он умел находить себе сторонников. Что если он умело пользуется сострадательностью доктора? Ни его сила, ни реакции не пострадали, о чём я сужу из наших с ним поединков.
– Я не стану сомневаться в Боунсе, пока у меня не будет веских причин, Спок.
Голос Джима звучит спокойно и уверенно. Почти как на смене, когда он сидит в капитанском кресле, но эффект смазывается тем, что после своих слов Джим снова целует Спока в подбородок.
– Но я доволен тем, что ты поделился своими опасениями.
– Джим… – Спок касается ладонью его взлохмаченных волос. – Я не уверен, что «свидание» получится, если ты не перестанешь меня провоцировать.