– Я просил тебя одеться поприличней? – Найл отползает от Лиама, пока тот идет за ним попятам, немного наклонившись. – Просил, но ты благополучно забыл. Ты вообще в курсе, что сегодня за день? – Найл мотает головой, и Лиам наклоняется прямо к его уху, отчего омега отворачивается и зажмуривается. – Сегодня двадцать девятое августа, мой день рождения, который ты испортил, – Лиам становится ровно и показывает на Найла пальцем. – Но ничего, ты ведь попросишь у папочки прощения, ведь так? – младший неожиданно встретился своей спиной со стеной.
Найл громко сглатывает и начинает плакать. Слезы сами по себе льются, и он не может это контролировать.
– Конечно, ты попросишь прощения у папочки. Раздевайся, – Найл слабо мотает головой. – Что нет?! Я сейчас буду делать это самостоятельно, тогда тебе не поздоровится! – Лиам кричит, Найл начинает плакать еще сильнее, теперь уже громче хныкая. – Боже, хватит ныть, тряпка! – от каждого его слова, Найл дергается, непроизвольно сжимаясь. – Быстрее, блять, я не могу так долго ждать. Мое время ограничено! – Найл ускоряется, снимая с себя футболку, показывая альфе проделанную им работу. – Ох, какой цвет, а размер! Не подвела меня моя меткость, – Найл снимает штаны с носками, оставаясь в одних боксерах. Он чувствует смущение, страх не дает ему снять нижнее белье. – Чего застыл? А впрочем, и так сойдет, оставайся пока в них.
Найл выдыхает, это примерно то, о чем он только что просил бога. Лиам снимает пиджак и рубашку, показывая Найлу свой шикарный пресс, расстегивает ремень и ширинку.
– Хочешь его? – Лиам берет свой член через ткань боксеров. Найл отворачивается, ему противно видеть это прямо перед своим лицом. – Повернись, детка, ты должен смотреть на это, – альфа берет Найла за подбородок, поворачивая к себе лицом. – Смотри, – омега опускает взгляд медленно от глаз Лиама, осматривая торс, спускается к выступающему бугорку.
Рвотный рефлекс срабатывает, Найл старается унять его. Как хорошо, что он не ел сегодня еще ничего, его бы точно уже вывернуло на Лиама.
Лиам опускает свои боксеры со штанами к щиколоткам, беря член в руку. Найл все еще находится в сидящем положении, прямо напротив всего богатства альфы.
– Посмотрим, умеешь ли ты сосать. Открой ротик, детка, – Найл не спешит, он сцепляет зубы. – Открой по-хорошему, иначе сейчас я его открою.
– Лиам, может не надо, пожалуйста…
Найл не успевает договорить, как получает пощечину. Несильную, для Лиама, у Найла только немного повернулась голова.
– Нет, нет, нет, солнышко, ты провинился, проси теперь прощения, – Лиам берет Найла за челюсть, сжимая ее, открывая рот младшего.
Он пихает свой член в рот омеге, отчего тот начинает давиться. Лиам достает член, давая Найлу откашляться. Потом снова пихает его в младшего. Найл терпит, у него это плохо выходит, слезы льются из глаз, как водопады.
– Поработай языком, мне нравится твой ротик.
Найл закричал бы, наверное, если бы сил хватило, и если бы рот не был занят. Он снова давится, его организм не готов принять член Лиама. Но альфа не обращает на это внимание, он продолжает пихаться в рот бедного омеги. Найлу надо хоть как-то откашляться, мышцы его горла начинают сокращаться, и он непроизвольно смыкает свои зубы, прикусывая член Лиама.
– Сука! – Лиам ударяет Найла в челюсть, отчего тот отлетает в противоположную сторону, хватаясь за горло.
Лиам снимает с себя брюки с боксерами, доставая из кармана пиджака платок. Он подымает омегу с пола, ставя его лицом к стене, заставляя немного наклониться, оттопыривая задницу. Старший сдирает с омеги боксеры. От мокрой щеки Найла на стене теперь тоже мокрый след. Лиам берет платок, пихая его в рот Найла.
– Чтобы ты не кричал громко, нужно уважать соседей.
Потом он берет свой галстук, заламывая руки омеги, перевязывает их потуже, делая три узла.
– Ну, это так, на всякий, чтобы много не распускал свои ручонки.
Затем Лиам достает ремень из своих брюк. Толстый, широкий ремень из натуральной крокодильей кожи. Ох, кому-то придется несладко.
Найла немного это пугает, Лиам прижимает его к стене, отчего тот не может разглядеть всего.
– Ну что, приступим к наказанию? – Лиам легонько шлепает омегу по ягодицам. Найл вскакивает, но Лиам держит его за поясницу, омега глухо кричит из-за платка. – Кто у нас провинился? – шлепок. – Найлер. Он ослушался папочку и испортил его день рождения, – Лиам ударяет два раза подряд, ягодицы ужасно пекут, на них вычерчены красные полоски от ремня.
Лиам ударяет еще пару раз, с каждым разом усиливая удар. Найл издает громкие всхлипы вперемешку с неразборчивыми просьбами перестать. Когда ягодицы омеги стали совсем красными, сильно выделяясь на бледной коже всего тела, альфа решил, что этого достаточно. Лиам устраивается сзади Найла, целуя его между лопаток, он входит. Резко и полностью. Омега издает сдавленный полу крик, полу визг и сильно зажмуривает глаза, до появления звездочек.
Лиам сжимает ягодицы Найла, отчего тому еще больнее. Он толкается в омегу, не жалея его ануса, который снова кровоточит. Старая рана еще не зажила, теперь она только стала больше.
У Найла уже затекла шея и спина от такого положения, но, кажется, Лиам умеет читать мысли, потому что он выходит из младшего и поворачивает его к себе лицом. Вынимает платок изо рта и развязывает руки. Закидывает его ноги себе на руки так, что теперь Найл держится в вертикальном положении только благодаря стене. Лиам снова входит, Найл хватается за его тело, как за спасательный круг. Альфа толкается в омегу, и тот трется о стену спиной, издавая стоны и всхлипы. Найл царапает спину Лиама своими коротенькими ногтями, альфу это заводит. Он уже остервенел. Сцепляя их губы, Лиам, держа омегу, идет к кровати. Кладя Найла и нависая над ним, он начинает ему надрачивать. Найл быстро кончает, издавая громкий стон, от которого у Лиама сносит крышу, и он, делая последний толчок, кончает в омегу. Целуя Найла последний раз, он хвалит «своего мальчика» за проделанную работу.
Лиам идет в ванную. Вставляя затычку, он включает воду. Замечая там бомбочки для ванн, он берет голубо-бирюзовую и кидает ее в воду. Она моментально пенится, окрашивая воду в прекрасный морской цвет.
Альфа выходит из ванны, за Найлом, который свернулся калачиком на кровати, держа себя за колени и пряча в них лицо, он плачет.
– Хэй, Найлер… – Лиам подходит к кровати и гладит омегу по голове. Тот начинает громче плакать. – Тише, малыш, успокойся, я больше ничего тебе не сделаю…
Лиам берет Найла на руки, тот прячет свое лицо в грудь старшего. Лиам аккуратно залазит в ванную с Найлом на руках. Он садится, умещая омегу у себя между ног, кладет его спиной себе на грудь. Выключает воду, ее уже достаточно, она достает до сосков Найла.
– Я люблю тебя… – тихо шепчет Лиам, беря руки Найла в свои. – Прости меня, – он целует затылок Найла, но тот никак не реагирует.
Лиам решает, что слов недостаточно, чтобы достучаться до Найла, поэтому он больше ничего не говорит. Они просидели там около получаса, в тишине, ничего им не мешало. Найл даже не двигался все это время. Он просто лежал на груди Лиама, немного наклонив голову, смотрел сквозь воду, куда-то в пустоту.
Альфа убил в нем всякое желание доверять кому-либо. Маленький романтик Найл исчез, скорее всего, навсегда. Его левую щеку украшал новый разноцветный синяк, задницу, скорее всего, тоже.
Лиам укутал Найла в полотенце и отнес его в комнату. Пока Лиам одевался, Найл даже не пошевелился. Он так лежал на кровати, думая обо всем и одновременно ни о чем. Лиаму это вообще не понравилось, он забеспокоился. Он подошел к Найлу, вытирая его. Понимая, что он точно сам не оденется, Лиам взял его одежду и начал его одевать. Надевая боксеры, Лиам опустился к правому бедру Найла. Сначала он поцеловал его, легонько притрагиваясь к коже, а потом прикусил ее, оставляя там засос. Найл замычал, и альфа поцеловал место укуса еще раз, потом еще раз и еще раз. Он начал целовать бедра Найла полностью, потом перешел к животу, очерчивая поцелуями синяк, затем поднялся к груди, к шее, оставив засос и на ней, он добрался до рта омеги, который стонал от прикосновений и накрыл его губы своими. Поцелуй затянулся, Найл разорвал его, поворачивая голову к окну. Лиам продолжил его одевать, садя омегу, он надел на него футболку, а затем и свитер, сделав ему комплимент: