— Зато есть Питер, — от упоминания имени на губах растягивалась теплая улыбка.
Штейн не был идиотом. Понимал, для чего Питер к нему пришел, кто был инициатором его ассистенства. Но… Штейн был даже благодарен Ричарду за возможность познакомиться со своим сыном поближе. Кто же знал, что за подростковой неуклюжестью и прямолинейностью скрывается столько грации и хитрости. Его хотелось научить всему, дать все самое лучшее и всегда держать рядом с собой. Потому что Питер понимал его. Понимал и принимал таким, какой он есть: решительным, мыслящим широко и от того в меру жестоким.
Засыпая с этими мыслями, Штейн вскинулся от громкого хлопка откуда-то снаружи. Выброшенный в кровь адреналин заставил сердце неприятно заболеть от частоты сокращений. Схватившись за грудь, он откинул одеяло, подошел к панорамному окну и выглянул во двор. За кирпичным забором была слышна какая-то суета. Люди бегали туда-сюда, высвечивая ночь фонариками.
Штейн нахмурился и по интеркому связался с охраной.
— Какой-то пьянчуга с петардами развлекался. Уже скрутили.
Бубня себе под нос проклятья, Штейн забрался обратно в кровать.
— Смысл брать дом в этом районе за такие деньги, если такое допускают?
Лежа в кровати, он поворочался еще какое-то время, и только стал засыпать, как его личный телефон зазвонил. Номер не определился, что заставило Обадаю лишь сильнее нахмуриться.
— Да? — неуверенно отозвался он.
— Оби, — прозвучал в трубке крайне взволнованный голос, — Оби это я, Питер.
— Что-то стряслось? — сразу напрягся он.
— Я… я не знаю, как так получилось. Он… — Питер явно был не в себе, запинаясь через каждое слово. Казалось, что он вот-вот расплачется. — Я же… я покончил с ним, как?..
— Питер, успокойся! Объясни все по порядку. — Прикрикнул Штейн.
— Я… я был в доме, смотрел фильм, когда вдруг он ворвался. Я не понял, что это за тип в железной маске, но, когда он заговорил… Оби, я же убил его! Он… это не мог быть он!
Глаза Обадаи поползли на лоб.
— Так, Питер, возьми себя в руки. Где ты сейчас?
— На улице. Я убежал. Звоню с таксофона.
— Лови машину и приезжай ко мне. Я в особняке.
— Но у меня нет денег. Я все оставил дома, когда убегал, — трясущимся голосом произнес он.
— Я оплачу, не переживай.
— С-спасибо, Оби, — кажется, чуть спокойнее пролепетал Питер. — Я скоро бу…
Послышался выстрел. Сердце Обадаи оборвалось.
— Питер? Питер, что происходит?
Тяжелый шлепок, стук шагов, а потом короткие гудки.
— Боже мой…
Он не мог уснуть всю ночь, нервно бродя по комнате и моля богов, чтобы ему лишь послышалось. Он ждал Питера, потому что идиот, не отследил звонок, не знал, откуда его забирать. Хотел проверить на карте ближайший таксофон к дому Паркеров, но потом вспомнил, что не знает, в каком именно доме был Питер. На всякий случай проверил те, которые знал, но рядом (в пределах пары километров) таксофонов не было.
Неоправданная надежда сожрала остатки сил после и без того бессонной ночи.
Утро встретило его хмурым рассветом и отсутствием света в доме.
— Какого черта? — ругнулся Штейн на прислугу.
Оказалось, что вчерашний пьянчуга своими играми снес линии электропередач. В доме был генератор, но у него закончился бензин. И, чтобы Штейну хватило добраться до города, с бака никто не сливал.
Наскоро умывшись и перехватив пару сэндвичей, он принял свой обычный представительный вид и отправился на работу, которая, несмотря на проблемы с Питером, должна была быть сделана.
Вместе с тем он попросил своих ребят разыскать того, но своим интересом особо не светить. Штейн переживал за парня, но чувствовал свою необходимость быть осторожным. В конце концов, он так и не понял, что произошло, и кто был нападавшим.
“Это же не может быть Тони? Тогда кто?” — мысли бегали одна за другой, перебиваясь важными решениями. Обадая чувствовал себя словно уж на сковородке, тщетно пытаясь сосредоточиться на чем-то одном. Положение не улучшал уставший от ночного бдения мозг.
В свой обеденный перерыв он решил проверить, а мог ли это действительно быть Тони. Открыв ссылку, которую ему скинул Питер, он увидел архив с двумя видеозаписями и текстовым документом, в котором был написан адрес. Штейн проигнорировал записи и сразу открыл адрес. Ехать было недалеко, да и личная встреча с трупом сильно успокоит его нервы.
В морге его поприветствовал дежурный врач, на вид довольно молодой.
— Здравствуйте, чем я могу помочь?
— Я потерял своего знакомого, — довольно грубо ответил Штейн, — у вас приходили неопознанные?
Врач ему улыбнулся:
— Можно было предварительно позвонить, — но открыл электронный журнал и сверился. — Да, есть несколько человек без документов. Попробуете опознать?
— Да, пожалуй, — неохотно кивнул он.
— Тогда, пожалуйста, ваши документы.
Штейн чертыхнулся. Эта неосторожность его заторможенного мозга была сейчас не кстати. Не стоило так светить своими данными, тем более рядом с трупом Тони. Хотя… Штейн не знал, поэтому и пришел.
Врач быстро заполнил электронную анкету, вернул Штейну документы и, протянув пару бахил, попросил проследовать за собой.
В помещении было холодно и до ужаса стерильно. Здесь все пахло хлоркой и блестело чище, чем ботинки Штейна. Видимо, чтобы перебить отвратительные ассоциации с трупами людей.
— Прошу, сюда, — пригласил его врач, вытащив из холодильника стол. Из-под белой простыни торчали ступни, с биркой на них. Вид чего-то подобного не раздражал Штейна, но сейчас, в таком взвинченном состоянии он выглядел, будто его вот-вот стошнит.
— Если вам нужно ведро — оно в углу, — понимающе кивнул врач на металлический бокс с бумажным пакетом в углу комнаты. Штейн ответил красноречиво убийственным взглядом. Врач лишь пожал плечами и открыл простыню.
Штейн облегченно выдохнул. Он даже и не понимал, что так сильно напрягся, пока его не отпустило.
— Не он, — явно. На столе лежал какой-то пьянчуга лет шестидесяти. И все бы ничего, только вот он немного походил на самого Штейна. Чуть более запущен, с синяками под глазами, но все-таки чем-то неуловимо похожий.
— Хорошо. Я так понимаю, женские тела вас не беспокоят? — уточнил врач, закатывая труп обратно в холодильник.
— Верно понимаете.
— Тогда вот еще один, — он выкатил новое тело. — Несколько переломов, внутреннее кровотечение. Пулевое ранение в голову. Оно и стало летальным.
— Зачем вы мне это говорите? — нахмурился Штейн.
— Чтобы вы были готовы к виду, — он приготовился открыть простыню, как вдруг из приемной донесся звонок колокольчика.
— О, это должно быть родственники, — поспешно пробубнил врач, наспех откидывая простыню. — Осмотрите пока, я сейчас вернусь. Если станет плохо, можете закрыть. Перчатки на столе, — совершенно халатно поступил он и, стягивая латекс с рук, вернулся в приемную.
Штейн, проводив его взглядом, обернулся к… Тони. Несмотря на количество кровоподтеков на его лице, не узнать его было сложно.
Глядя на мертвое изуродованное лицо с ровным зияющим отверстием во лбу, Обадая испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он почувствовал облегчение от осознания того, что нападавшим не мог быть Тони. На самом деле, глядя на его тело сейчас, Обадая даже подумал, что ему мог присниться кошмар про Питера, и он просто накрутил себе всякого.
С другой стороны, Штейну было немного жаль Тони. В конце концов, они были далеко не чужими друг другу. Да, их отношения были странными, но терять что-то такое постоянное, прочное и фундаментальное Штейн не любил. Хотя и понимал, что в данном случае это была необходимость.
Он взял со стола перчатку и, натянув латекс на руку, невесомо провел по лицу Старка.
— Такой спокойный, будто бы просто спишь, — улыбнулся он себе. Штейн пару раз видел Тони таким, когда ему присылали фотоотчеты из больниц. Хотя, очевидны две огромные разницы: отсутствие на тех фото смертельной бледности и заклеенного каким-то тампоном пулевого отверстия во лбу.