Тор устало потёр переносицу. Слишком давно ему не приходилось так много думать и рассуждать. Даже голова заболела. Лучше бы он продолжал пить. Ох, лучше бы продолжал…
— Я ничем не могу помочь в рунной магии, — он крепко стиснул зубы перед тем, как произнести имя брата. — Локи был настоящим специалистом в ней. Моя мать научила его этому. Но её и Локи больше нет, поэтому…
— Но не Локи, бежавшего с тессерактом, — оживился Брюс.
Валькирия тяжело вздохнула, но он не обратил на неё внимания.
— Нет, ну подумайте! Если в той реальности всё пошло по-другому, значит, после поражения Локи явно должен был избежать суда, на который его вёл Тор, — продолжал настаивать Брюс.
Тор ощутил приступ дурноты. Когда он забрал его из Мидгарда, пленённого и в оковах, то сразу отвёл к Всеотцу, чтобы тот вынес ему приговор. Конечно, была вероятность, что огромная ярость и ехидство Локи тотчас лишат его жизни, но в итоге всё обошлось пожизненным заключением. А потом Тор сам вытащил брата из тюрьмы, чтобы использовать в качестве средства для мести за смерть матери и спасения Джейн от Эфира. Потом…
Локи, умирающего на руках, с посеревшими губами и молящими глазами, Тор всегда предпочитал гнать из памяти. Зрелище было слишком болезненным до тех пор, пока картина смерти от руки Таноса его не переплюнула.
— Даже если это так, — он пытался говорить ровно, но голос предательски дрожал от волнения, — Локи наверняка спрятался так хорошо, чтобы его никто не нашёл. Чтобы выжить на свободе после того поражения, ему пришлось бы надолго затаиться, пока не пройдёт буря.
Тор сделал вид, что не заметил, как многозначительно переглянулись Брюс и Стивен.
— Тор, — снова позвал Брюс, — если Локи действительно хорошо разбирается в рунах, он нам нужен.
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
— Он хочет сказать, что нужно отыскать твоего Локи из параллельной реальности и заставить его помочь нам закрыть брешь, — пояснила Валькирия. — Или вернуть украденный тессеракт, чтобы уничтожить ту реальность, но Локи на такое, понятное дело, не согласится. Поэтому первый вариант.
Продолжая бессмысленно пялиться на ветхий лист с рунами, Тор испытал настоящий приступ паники. До него неожиданно дошло, что встреча с Локи всё ещё возможна. Он целых восемь лет пытался смириться с его потерей, потерей родителей и всего Асгарда, а теперь выяснилось, что где-то там, за брешью, Локи до сих пор жив.
— Не думаю, что он согласится помогать, — неуверенно сказал Тор, оглушённый самой возможностью встречи с ним.
— Тогда из-за действий Ванды мы все можем умереть, — обречённо всплеснул руками Брюс. — Параллельные реальности на то и параллельные, что должны существовать без пересечений.
Тор лишь устало закрыл глаза и больше ничего не ответил.
***
Когда Тор впервые прознал, что Локи изучает руны, посчитал его занятие слишком бесполезным для асов. Зачем знать значения каких-то простеньких символов? В конце концов, дед Тора создал их специально для слабых людей Мидгарда, дабы даровать им хоть немного божественной мощи и поделиться частицей магии. Однако Локи, будучи натурой крайне чувствительной и мстительной, не преминул преподать показной урок, чтобы переубедить не словами, а действием. После Тору сразу расхотелось узнавать, каких тонкостей братец умудрился достичь, сочетая собственный магический дар и руны.
В некотором смысле руны были лишь проводником собственной силы и мыслей и увеличивали их во много раз. Всё зависело от способностей колдуна, его желания и умений.
В Локи он никогда не сомневался, хотя в детстве из-за неспособности понять, почему брат выбрал развитие умственных способностей, а не физических, Тор выплёскивал это в насмешках. Он просто не умел подходить к Локи и спрашивать, чем тот занимался.
Локи был себе на уме. Он предпочитал действовать исподтишка, умел отмалчиваться в нужный момент, применять тактическое отступление, но его атаки оказывались столь неожиданными и точными, что Тор порой терял дар речи. Дело было не в магических способностях, а в умении Локи рассуждать и думать. Порой Тору было жаль, что они не способны понимать друг друга так хорошо, чтобы стать друзьями. Хотелось бы ему обладать хоть толикой разума Локи и улавливать его логику.
Однажды с Локи у них состоялся один из немногих спокойных разговоров. На тот момент брат уже не первый год изучал руны, а Тор, повзрослев, свыкся с его занятием. На пергаменте Локи выводил непонятные символы, комбинируя их в группы или повторяя несколько раз что-то одно.
— Я думал, за столько времени ты всё выучил наизусть, — прищурившись, сказал Тор, с интересом заглядывая через его плечо.
Перо замерло в руке Локи, и тот обернулся, прожигая настолько недовольным взглядом, что Тор тут же выпрямился.
— Что? Я просто интересуюсь тем, чем ты занимаешься, — примирительно сказал он. В тот день не было никакого настроения ругаться.
Фыркнув, Локи вернулся к листу.
— Мне нравится рисовать руны. Это успокаивает.
— А я-то думал, ты придумываешь новые рунескрипты, чтобы в будущем использовать их.
— Не без этого, — Локи повёл плечом и лёгким взмахом кисти начертил новую руну.
Тор, заворожённо проследив за движением руки, спросил:
— Что она означает?
Поколебавшись, брат ответил:
— Это руна Турисаз. Руна перемен, сложных ситуаций и их преодоления. Очень сильная руна, особенно при правильной комбинации.
— Похожа на топор, — признался Тор. — Видимо, полезная штука.
— Тебе лишь бы об оружии поговорить да о драках, — фыркнул Локи. — А вот если составить рунескрипт с руной Хагалаз — руной разрушения, правильно направить мысли и точно пропустить через них магию, никакого оружия не потребуется.
Голос Локи звучал донельзя довольно, словно он был счастлив наконец с кем-то обсудить магию и похвастаться своими знаниями. Повзрослевший Тор уже и не думал стыдить младшего брата. Наоборот — в нём проснулась гордость за него. В конце концов, хоть один из них должен был уметь шевелить мозгами.
— Звучит… зловеще.
— Вот и не зли меня, — вновь обернувшийся Локи играючи смерил его взглядом с ног до головы, но что-то в его интонации заставило Тора напрячься.
Уже тогда он чувствовал, что у Локи есть грань, перейдя которую он не сможет обуздать себя. В нём скрывались большая сила, огромная злость и обида, нашедшая выход лишь во взрослом возрасте.
Дремавший Тор настолько чётко увидел в своём воображении давнишний разговор с Локи, что тотчас распахнул глаза и уставился в тёмный потолок.
— Руна, похожая на топор, — пробормотал он.
Вот только что это давало? Ничего. Абсолютно. Помимо неё в рунескрипте было ещё пять символов, расшифровать которые он всё равно не мог, однако посчитал нужным разбудить Брюса и сообщить важное воспоминание. Тот долго топтался босиком на пороге, протирая слипающиеся глаза и с прищуром смотрел на него. Он явно не понимал, почему Тор решил сказать это ему, а не Стрэнджу, который разбирался в магических символах куда лучше.
— Тор, — Брюс широко зевнул, — я же учёный, а не колдун.
— Стрэнджа здесь нет, — буркнул Тор, — он вернулся в Нью-Йорк по каким-то важным магическим делам, а уже завтра должен был снова явиться в Новый Асгард, чтобы отправиться к бреши.
На самом деле отсрочка была взята именно из-за Тора. Он не был готов вот так запросто прыгнуть в брешь, чтобы в другой реальности кинуться искать брата, который в его реальности уже восемь лет как мёртв. Всё это порождало такую панику в душе, что Тор чувствовал себя крайне некомфортно. Ему до сих пор слабо верилось, что иная его версия, скорее всего, проживает иную жизнь, точно так же как и иной Локи. Хотелось бы, чтобы у них всё сложилось по-другому.
Брюс со вздохом отступил в сторону и шире открыл дверь.
— Проходи, — пригласил он. — Похоже, выспаться ты мне не дашь.
— Я просто… — запнулся Тор, уставившись в пол.
— Переживаешь о нём?
Тщательно обдумав ответ, Тор решил вообще не отвечать и молча вошёл в спальню. Они вместе остались ночевать в том доме, в котором приютили Брюса. Благо наличие свободных комнат позволяло не спать на полу.