***
Из «Падшего» Аллен вышел, с трудом сдерживая слёзы. Прижав тыльную сторону левой руки к губам, он сразу же отошёл в сторону от людей и присел на корточки около стены на безопасном расстоянии. Внутри клокотали злость, жалость и страх. Он злился на природу человека, которая так неуместно порой выбирала родственные души. Судьба безжалостно лишала шанса на свободный выбор, подавляя волю посредством какого-то жалкого, порой случайного, прикосновения.
Это жестоко.
Жестоко, потому что один вид любви, прекрасной и крепкой, в мгновение ока превратился в другой, совершенно неуместный в данном положении. Аллен не мог представить, каково это — понимать, что ты любишь родного брата именно другой любовью. Каково это — разрушить родственные узы, чтобы построить новые? Лишиться той самой свободы, а под влиянием мнений остальных осознать, что свободы-то и не было, едва ли не с самого рождения.
Аллен невольно испытывал жалость к близнецам. Да, они выглядели сильными, но то мимолётное изменение во взгляде Дебитто, выдавшее правду, он теперь никогда не забудет.
Ему стало ещё страшнее, чем раньше. Хотелось прямо сейчас побежать домой, надеть перчатки и кофту с капюшоном, чтобы полностью спрятаться от окружающего мира.
— Аллен… — Лави остановился рядом.
— И что ты хотел этим мне показать? — он швыркнул носом, но плакать не стал. Аллену хотелось выплеснуть всё смятение, превратив его в злобу. И Лави как нельзя лучше подходил для этой цели. — Что? Хотел, чтобы я проблевался? Или наоборот — восхитился? Я не чувствую ни того, ни другого! Я чувствую только отвращение к тому, что они выставляют свою связь напоказ, но ещё хуже от того, что кто-то в это время сидит рядом и дрочит!
От бессилия Аллен ударил рукой по шершавой стене, слегка ободрав костяшки пальцев. Боли он не ощутил, но зато стало немного легче.
Лави не шелохнулся.
— Они работают здесь добровольно.
— Что? — не поверил своим ушам Аллен.
— Никто их не принуждал. Они нашли способ справиться со своей связью. Да и никто не знает, что они близнецы, лишь некоторые. Если ты не понял, то цвет и длина волос специально разные, к тому же они используют грим.
— Какая разница? Разве такое можно назвать жизнью? Дерьмо эти родственные души, Лави. Если именно так выглядит самый яркий и редкий вид любви, то я правильно делаю, что избегаю его. Это гадко. Здесь нет ничего прекрасного.
========== Часть 3. Охотник ==========
Отношения Джасдеро и Дебитто не выходили у Аллена из головы. Несколько дней подряд он пытался взглянуть на их историю под разными углами, пока наконец не заметил, что первоначальный шок уступил место странному спокойствию. Когда Аллен это осознал, на мгновение стало страшно. Подобный случай встретился ему впервые и поначалу посеял неимоверную панику. Обычное случайное прикосновение может обернуться сломанной жизнью. Существовать с таким чувством невозможно, думал Аллен.
Это притяжение. Оно просто есть, и ты не можешь ему сопротивляться.
Так вот что имеют в виду люди, утверждающие, чем на самом деле обходится нахождение родственной души. Она отнимает свободу выбора. Впрочем, если верить Дебитто, то выбор у них всё равно был: либо принять, либо сопротивляться. Оба исхода причиняли боль, и в каком случае она была сильнее, оставалось загадкой.
Быть может, они действительно в какой-то степени счастливы. Они вместе, и окружению абсолютно плевать, кто они друг другу.
— Ты уже десять минут сидишь как умалишённый. Я потребую, чтобы это вычли из твоей зарплаты, мелкий.
Аллен нехотя поднял голову, сильнее уперев кулаки себе в щёки. Напротив сидел тот самый тип — некий Канда. Если бы Аллена можно было чем-то удивить, то он непременно удивился бы второму приходу этого парня. Однако все мысли по-прежнему были заняты событием недельной давности.
— Я не мелкий, придурок, — огрызнулся он, ещё сильнее распластавшись по столу.
Канда только усмехнулся.
Странно, но Аллен нисколько не боялся вести себя так развязно с Кандой. Именно с Кандой. Только с Кандой. Не потому, что он со второй встречи проникнулся к нему какой-то симпатией, вовсе нет. Просто ему казалось, что Канде совершенно не было нужно вежливое обращение, в отличие от других клиентов. Аллен всё так же не знал, с какой целью пришёл Канда, но явно не для того, чтобы получить милую улыбку и поддержку от разговорщика.
— Тебя, видимо, давно не штрафовали, — вынес вердикт Канда. — У вас же здесь предусмотрены меры наказания? Если ты со всеми так себя ведёшь, то я удивляюсь, каким образом ты стал почти лучшим работником.
— Сам недоумеваю. Ты меня провоцируешь.
— А ты не позволяй себя провоцировать. Ты ведь профессионал.
— Ага. А ты, наверное, один из тех извращенцев, которые после нескольких десятков раз посещения борделей из любопытства заглядывают сюда. Тебе ведь так и хочется, чтобы меня наказали и влепили штраф.
— Поверь, если я захочу кого-то наказать, то как раз пойду в бордель и сниму шлюху. Некоторые из них любят пожёстче, — Канда сказал это таким тоном, что Аллен невольно содрогнулся.
— Ты же это в теории, правда?
Отведя взгляд в сторону, Канда не ответил.
Загадкой оставалось и то, кто вообще такой Канда. Аллен остался при мнении, что он приехал из другого города. Только вот для чего? Он практически открыто сказал, что считает дома для бесед бесполезным делом, но зачем-то приходил сюда уже второй раз и именно к нему, Аллену. Подвох определённо есть, вот только где?
Прибежала официантка — Лоу Фа — девушка с симпатичными косичками и большими очками на носу, придававшими ей немного смешной вид. Бросив подозрительный взгляд на Канду, она нагнулась к Аллену и шепнула:
— Плохо выглядишь. Проблемы? Позвать охрану?..
Аллен покачал головой.
— Нет…
— Он не выполняет свои обязанности, — внезапно перебил Канда.
Сонливость и задумчивость сняло как рукой. Аллен гневно уставился на Канду, а тот в свою очередь — на побледневшую Лоу Фа.
— Разве разговорщики не должны выглядеть так, чтобы расположить к себе клиента? — тем временем продолжал Канда. — Посмотри на него. Рубашка не глажена, волосы растрёпаны, под глазами синяки. Да ещё сидит так, словно пил несколько дней подряд и теперь мучается от похмелья.
— Канда!..
— У вас есть жалобная книга?
Лоу Фа остолбенело кивнула.
— Есть, но…
— Принеси, — приказал Канда, и Лоу Фа сразу же унеслась прочь, прижимая поднос к груди.
Гневно пыхтя и сжимая кулаки, Аллен сверлил парня взглядом.
— Как ты посмел?
— Я — недовольный клиент. Посмел.
— Ты хоть знаешь, какой мне за это штраф вкатают?! — выкрикнул Аллен. — Да ещё и дополнительные смены назначат, если вообще не вышвырнут на улицу!
— Надо же, а я уж думал, что у таких, как ты, железный самоконтроль.
— Сука.
— Блядь, — Канда не остался в долгу. — Шлюха с длинным подвешенным языком, которая вылизывает задницы каждому встречному за деньги.
Содрогнувшись, Аллен застыл от хватки холодной уничтожающей изнутри пустоты. Пусть он и сам порой приходил к такой мысли, но никогда не позволял думать об этом слишком долго. До того как проснётся отвращение к себе, он переключался на что-то другое. И уж тем более ему не приходилось слышать безжалостно озвученные собственные мысли от других людей.
Канда припечатал его к месту одной-единственной фразой, мгновенно заставив почувствовать себя ничтожеством.
Вернулась Лоу Фа. Дрожащими руками она положила книгу, больше напоминающую потрёпанный журнал, на стол перед Кандой и торопливо перевернула на последнюю страницу.
— Оставь-ка нас, — обратился Канда к Лоу Фа, но не сводя взгляд с Аллена.
— Но…
— Оставь. И охрану не зови. Всё нормально.
Помедлив, Лоу Фа всё же кивнула, мельком посмотрев на притихшего Аллена. Он выглядел подобно ребёнку, которому отказали в покупке дорогой игрушки.
Аллен злился. Злился, плотно сомкнув губы и сосредоточившись на том, чтобы не проронить ни слезинки обиды, хотя перед глазами всё плыло от застывшей в них влаги.