Она сжала виски ладонями.
— Я хочу получить от тебя ответ. Ты… — его голос дрогнул, — Ты меня не любишь? — последние слова прозвучали так тихо, словно кто-то наложил на него заклятие немеющего языка. — Ты любишь меня?
====== Глава 5. Поединки и беседы ======
Когда она вышла из камина в доме Снейпа, уже смеркалось. В доме было подозрительно тихо.
— Есть кто? — в окно она увидела, как Снейп в саду сражался с явно им же сознанным растением. Куст нападал, Снейп защищался.
Это могло бы выглядеть комично, если бы не та ярость, с которой Снейп наносил удары. Куст, плетями и ветвями пытался дотянуться, атакуя, увертываясь и нападая снова. Можно было подумать, что он наделен сознанием. Одна ветка умудрилась тихо и незаметно подползти к ноге Снейпа и обвить лодыжку.
Гермиона выпустила заклятье, стоя на крыльце, ветка разлетелась на щепки.
— Фините, — Снейп снял заклятье, и на месте дьявольского растения теперь рос неприметный орешник. — Опять вы, мисс Грейнджер, — сказал он сухо, но она видела — по его глазам и едва заметной улыбке — он рад. А может (все-таки ее разговор с Белиндой и Роном не прошел даром) только хотела видеть улыбку?
— Я обещала навестить вас, мистер Снейп, — она разве что книксен не сделала, проигнорировав то, как он к ней обратился, — не рано ли для тренировок?
— Как бы ни было поздно, — он бросил полотенце, которым отер пот со лба, на венский стул и облокотился на его спинку. — Думаю, пустяковое проклятие старухи только начало. Мне следовало начать тренироваться сразу же. Вот они — последствия привычки жить в безопасном мире.
— Эта безопасность иллюзорна, сэр, — она так и стола на крыльце, не торопясь сойти на тропинку.
— Не кажется ли вам странным, мисс Грейнджер, обращаться ко мне так официально после того, что произошло сегодня днем? — он не выдержал и сделал шаг ей навстречу, протягивая руку.
— Вы первый начали, сэр, — сказала она, делая свой шаг.
Они замерли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Насколько проще было, когда обоих охватывала страсть. Словно под воздействием амортеции можно было сделать вид, что не отвечаешь за себя, но при свете догорающего солнца, в саду его дома, все было иначе. То, что происходит после любовной близости соединяет намного прочнее, чем самый страстный секс: невинный поцелуй после разлуки в сто раз важнее, чем самый развратный в пылу страсти.
— Северус, — выдохнула она, словно произнесла заклинание, окончательно признавая, что готова, как минимум, попробовать его узнать.
— Гермиона, — он поцеловал ее ладонь. — Я ждал тебя.
Он смотрел ей в глаза и был открыт — никакой окклюменции.
— Как ты? — она смутилась и отошла к столу.
Он налил в бокалы лимонад из запотевшего графина.
— Нормально, насколько это возможно. Составишь мне компанию? Честный бой, а потом — вкусный ужин.
— Ты сделал ужин? — изумилась она.
— Ни одного слова о Джо. Так что? Поединок? Или ты боишься проиграть? — таким тоном он спрашивал у Невилла на уроках, что тот положил в котел.
— Я устала и голодна, да и смеркается.
— Ну да, враги буду ждать, пока станет светло и погода будет подходящая, а что касается усталости — я только недавно пришел в себя после мерзкого проклятья, так что мы наравне.
— Я давно не практиковалась.
— А я еще дольше. Последний бой, если не считать этого куста, но он так себе противник, у меня был с Макгонагалл в Хогвартсе да и то не бой, а одно название...
— Ладно, — Гермиона скинула кардиган и порадовалась, что переоделась в джинсы и футболку: в платье было куда неудобнее скакать от заклятий.
— Никаких непростительных.
— Ты хочешь на полном серьезе палить в меня боевыми? — вот к этому она точно не была готова. Она, не раздумывая, применяла боевые заклинания в тот последний бой, когда, казалось, Хогвартс обрушится им всем на головы. Но тогда был страх и явное осознание того, что им не выжить, не выбраться. И вместе с тем — отчаянное веселье, больше похожее на истерику. В таком состоянии использовать серьезные заклятья было совершенно естественным, но сейчас, под стрекот цикад, рядом с раскидистым старым дубом и глядя на заходящее солнце… Немыслимо.
— И от тебя ожидаю того же. Ты все-таки боишься?
— Конечно, — проворчала Гермиона, пытаясь настроиться серьезно и выжать из себя злость, — мне же тебя потом лечить. Вместо ужина.
Он усмехнулся и отошел на несколько шагов:
— На счет «три»?
— Инкарцеро! — она не стала дожидаться счета.
Он увернулся:
— Так нечестно, — рассмеялся, выдавая, судя по взмаху палочки, мерзкое удушающее Апноэ.
— О, враги, конечно, досчитают до десяти, чтобы вы, сэр, подготовились! — Гермиона выставила щит и тут же нанесла ответный удар. Тоже невербально.
Дальше бой проходил в полной тишине.
Гермиона использовала простые, но действенные заклятия, но ничего такого, что могло нанести реальный вред. Судя по всему, Снейп — пока — придерживался того же правила.
Она его почти уже связала, снова используя Инкарцеро, как он аппарировал, уходя от заклятия и через секунду оказался у нее за спиной. Его палочка упиралась ей под лопатку.
— Вот это, действительно, нечестно! — сказала она, не шевелясь.
— Не буду спорить, — сказал о насмешливо. — Еще раз?
— Нет, — она опустилась прямо на траву, сбросила с ног туфли, — у меня было уже два боя до этого. На сегодня, пожалуй, хватит.
— И с кем же вы сражались, мисс? — он сел рядом.
Она прислонилась к его плечу спиной и прикрыла глаза. Возможно, он был опасен, но сейчас она впервые за последние несколько часов чувствовала себя расслабленно.
— Белинда и Рон. Кстати, — Гермиона вздохнула, — Рон сказал, что и меня, и его, и Гарри, и еще многих вызовут в Визенгамот. Давать показания по делу Северуса Снейпа.
Его рука, лежавшая на ее бедре напряглась.
— Дело… Вот как…
— Это какая-то ерунда, — она порывисто развернулась к нему. Он смотрел куда-то в сторону, губы были сжаты в полоску, и морщина на переносице, которая днем была лишь едва заметна, снова стала глубокой и резкой.
— Все правильно, — сказал он глухо, прижимая ее к себе, — чего еще можно было ожидать? Когда служишь двум господам, то и тумаков получаешь в два раза больше. Я всем враг, это нормально.
— Ничего тут нет нормального! — Гермиону взбесило его спокойствие. Она ожидала чего угодно — что он притворится Джо и легкомысленно отмахнется от ее слов, что станет плеваться ядом и острить, как настоящий профессор Снейп, но вот это его спокойствие? — Надо что-то делать, надо бороться, нельзя отступать и идти у них на поводу! Ересь — признать героем, а потом разбирать какое-то «дело»!
Снейп резко встал и потянул ее за собой, схватил за локоть и аппарировал в дом. Все окна одновременно захлопнулись с такой силой, что чудом не полопались стекла, дверь впечаталась в косяк, и на пол посыпалась облупившаяся краска, занавески с шорохом упали вниз, погружая дом в темноту.
— Люмос, — они засветили палочки почти одновременно.
Гермиона с вызовом смотрела на Северуса.
— Не стоит говорить о таких вещах в саду, где на каждом кусте может сидеть достойный продолжатель дела Риты Скитер или она сама.
Он зажег свечи и камин.
— Поужинаем, а обо всей этой ерунде погорим после, — он направился на кухню.
— Это не ерунда! — Гермиона пошла за ним следом.
— Лучше сделай салат.
По столешнице прямо ей под руки скользнула разделочная доска, миска, полная свежих овощей, и дуршлаг, в котором лежал кресс-салат.
Северус занялся свежим лососем, молча и сосредоточенно орудуя ножом. Гермиона, тоже молча, принялась за салат. Не хочет говорить? Нет проблем, она сегодня уже и наслушалась, и наговорилась. Тишина ее вполне устраивала.
— Это ерунда, — сказал он, аккуратно выкладывая рыбу на шипящую сковороду. — Они думают, я буду претендовать на особые привилегии или попытаюсь выкачать из кого-нибудь из них деньги. Они успокоятся, как только поймут, что я не несу опасности.