Архипелаг, в центре которого пирряне в свое время устроили печально знаменитый ядерный взрыв, пытаясь уничтожить врага раз и навсегда, теперь практически весь ушел под воду, зато сейсмическая активность на планете в целом слегка снизилась, а в Открытом и вовсе лишь изредка ощущались совсем слабые подземные толчки. Все-таки место для города выбирали не случайное.
Но сейчас, когда яростные порывы ветра бросали на фонарь универсальной шлюпки целые потоки воды, а очень близкие молнии сбивали с курса автопилот, Язону начинало казаться, что даже неживая природа Пирра вполне осмысленно ополчилась против них. Не иначе, на эту мысль навело его последнее невеселое приключение. Иголку-то из ноги Меты он, конечно, выдернул и спрятал в пластиковый контейнер, чтобы внимательно изучить в лаборатории, и шиломета, как иногда для краткости называли шипокрылого игломета, они на всякий случай захватили с собой, упаковав поджаренную тушку в плотный герметичный мешок. Но странная боль в пораженной голени не утихала, хотя Мета, естественно, сразу сделала себе весь комплекс инъекций, да к тому же организм ее обладал повышенной сопротивляемостью после того, как на далеком астероиде Солвица безумный ученый удостоил Мету вместе с Язоном введения своей вакцины бессмертия. И тем не менее нога начала опухать.
«Это нечто принципиально новое. Наше обычное оружие бессильно против этого», – стучали в голове Язона страшные фразы, сформулированные когда-то Бруччо. Старый врач и биолог не только записал этот свой «бред», но и с помощью Наксы передал его в эфир. Сообщение пришло на планету Счастье, и многие пирряне отлично помнили тот экстренный вызов, тот крик отчаяния на всю галактику. Они не смогли тогда победить. Они тогда сдались.
А после вернулись назад, чтобы начать новый бой. И за несколько лет им удалось многое. Впервые с момента колонизации этой дикой и необузданной планеты, население Пирра стало расти. Жители теперь не боялись интересоваться собственной историей, все древние табу были отменены, даже как будто уходило в прошлое противоестественное деление людей на жестянщиков, корчевщиков и инопланетников. А с подачи Язона пирряне предприняли попытку, пусть пока еще робкую, но все-таки искреннюю попытку установить настоящий контакт с планетой. На смену вооруженному нейтралитету и временному перемирию приходил поиск открытого взаимопонимания.
Воодушевленный всеми этими переменами и своей очередной победой – над мрачным астероидом доктора Солвица, залетевшим из другой вселенной и зримо угрожавшим человечеству на обитаемых мирах, – Язон загорелся надеждой разобраться, наконец, в самой сути трехсотлетней трагедии Пирра. А его новый друг из миров Зеленой Ветви астрофизик Арчи, прилетевший со своего Юктиса выдвинул едва ли не десяток новых гипотез и очень помогал Язону в исследованиях. Большая научная программа, разработанная лучшими специалистами галактики, осуществлялась пусть и не быстро (быстро только кошки родятся), однако весьма успешно.
Вот тут, как и бывает обычно, все обвалилось сразу, все посыпалось: безумная шифровка, присланная Бервиком, в лучших его традициях на роскошном голографическом бланке Специального Корпуса. Теперь – эта зловещая игла непонятного происхождения и действия; резкое ухудшение погоды… Что еще ждет их? Неизвестно. Но предчувствие у Язона было. Нехорошее такое. И это не просто интуитивное ожидание удара – скорее шестое чувство, не менее реальное и надежное, чем первые пять, ведь в сущности, эта его телепатия вполне поддавалась научному объяснению.
Мета не стонала, пока Язон взваливал ее на спину и пока почти бегом бежал от посадочной площадки до входа в больницу, только зубами скрипела, а там знаменитую пиррянку сразу переложили на носилки трое предупрежденных по радио и выбежавших навстречу медиков.