Субмарины не имеют привычки подниматься под ногами одиноких пловцов по ночам просто благодаря случайности. Инфракрасный или, возможно, микроимпульсный радар. Он осторожно уложил Эйлин на мокрый настил, положив ей под голову подушку.
– Эгей! – позвал он, стуча кулаком по конической рубке. Дверь, скорее всего, была с другой стороны.
Ян начал неуверенно обходить вокруг, как вдруг появилось черное отверстие, и из него стали выбираться люди. Один из них склонился над Эйлин и вонзил ей в ногу что-то блестящее.
– Что вы делаете, черт бы вас подрал? – заорал Ян, бросившись к ним; в одно мгновение облегчение сменилось яростью.
Ближайшая фигура быстро повернулась, подняла что-то в руке и направила на него.
Он подался назад, схватил руку и сильно сжал. Человек удивлено заворчал, и вдруг глаза его расширились. Он сделал безуспешную попытку освободиться, затем обмяк. Ян оттолкнул его в сторону и повернулся к остальным, сжав кулаки, готовый к бою.
Они окружили его, готовясь напасть, переговариваясь друг с другом гортанными голосами.
– А, черт, – сказал один из них, выпрямляясь и руками оттесняя других назад. – Хватит драк, их у нас было достаточно.
– Но не можем же мы...
– Можем. Остыньте... – он повернулся к Яну. – Вы тоже... -
– Что вы с ней сделали?
– Ничего особенного. Укол снотворного. У бедняги Ота и для вас был шприц, но вы закатили ему дозу, предназначенную для вас.
– Вы не принудите меня ни к чему.
– Не будьте дураком! – закричал человек в гневе. – Мы могли оставить вас тонуть, но поднялись, чтобы спасти ваши жизни. Каждую секунду на поверхности мы подвергаемся опасности. Оставайтесь здесь, если хотите.
Он повернулся и последовал за остальными в люк, помогая нести бессознательную Эйлин. Ян помедлил лишь мгновение, затем пошел за ними. Он по-прежнему не собирался идти на самоубийство.
В отсеке он заморгал от яркого красного света; фигуры, похожие на красных дьяволов, окружили его. Несколько секунд, пока задраивали люк, на него не обращали внимания – звучали приказы, палуба резко вздрагивала. Когда они благополучно опустились по воду, человек, говоривший с ним наверху, оторвался от перископа и махнул рукой, показывая на дверь в конце отсека.
– Отправляйтесь в мою каюту. Там получите какую-нибудь сухую одежду и выпьете что-нибудь согревающее. О девушке тоже позаботятся, не беспокойтесь.
* * *
Ян сидел на краю опрятно заправленной койки, радуясь теплу одеяла на плечах, но все еще сильно дрожа. В руках он держал чашку, из которой с благодарностью прихлебывал сладкий чай. Спасший – или пленивший? – его человек, сидя в кресле напротив, раскуривал трубку. Ему было за пятьдесят. Русые волосы, загорелая кожа. Одет в форму цвета хаки, с эполетами.
– Я – капитан Тэчьюр, – сказал он, выпуская облако едкого дыма. – Могу я узнать ваше имя?
– Кулозик. Ян Кулозик. Кто вы, и что вы делаете здесь? И почему вы пытались нас усыпить?
– Такой поворот дела выглядел разумным. Мы не хотели оставить вас тонуть, и предложение вашего спасения было встречено с заметным энтузиазмом. Мы не убийцы, хотя ваше спасение может повлечь за собой последствия, весьма не желательные для нас. В конце концов были предложены и одобрены уколы снотворного. А что еще нам было делать? Но, видимо, в таких делах мы не профессионалы, поэтому Ота получил укол, предназначенный вам, и теперь ему самому потребовалась необходимость хорошенько вздремнуть.
– Кто вы? – вновь спросил Ян, глядя на незнакомую форму, на ряды книг вдоль стен, на буквы названий, подобных которым он никогда не встречал. Капитан Тэчьюр тяжело вздохнул. – Израильские ВМС приветствуют вас на борту.
– Спасибо. И спасибо также за спасение наших жизней. Мне непонятно лишь, почему вас так беспокоило то, что мы увидим вас.