— Хорошо, теперь перейдём к вопросу о массированной рекламной кампании. Пожертвования дельфинов должны частично окупить стоимость дельфиньего космического корабля. Но это просто жест. Они будут ничтожны по сравнению с окончательной стоимостью, однако для вас — значительная помощь. Затем мы убедим большую часть мира ходоков, что на планете без дельфинов не имеет смысла жить. Излишне говорить, что я уже верю в это.
— Благодарю вас. Спасибо от всех нас. Пловцы будут участвовать в этой рекламе?
— Непосредственно нет. Нам понадобятся заявления и решения от выдающихся пловцов, таких, как тот, кого газеты называют Адвокатом. Вы знаете, о ком я говорю?
— Да.
— Учтите, я делаю только предположения. Мы найдём консультанта по общественному мнению, агента по рекламе, и пусть он делает свою работу. Возможно, все дело окупится само собой,
— Могли бы мы уменьшить затраты, перемещая пловцов во времязамедляющем поле доктора Янски?
Гарнер выглядел почти удивлённо. Торранс ухмылялся, понимая его реакцию: И ЭТО ГОВОРИТ ДЕЛЬФИН?
— Да, — сказал Гарнер, кивнув самому себе. — Правильно. Нам даже не потребуются резервуары. Пусть люди отвечают за эксплуатацию корабля и держат вас в замороженном виде, пока не найдут и не засеют небольшое море типа Средиземного…
Разговор длился и длился…
— Итак, решено, — произнёс Гарнер спустя долгое время. — Поговорите с дельфинами, особенно с теми, у кого есть власть. Но ничего не начинайте, пока я не вернусь. Я сам выберу агента по рекламе. Хорошего агента.
— Мне не хотелось бы напоминать вам об этом, но нет ли здесь опасности, что вы не вернётесь?
— Святой Ханкаи! Я совсем забыл. — Гарнер взглянул на своё запястье. — Мне уже следовало бы вздремнуть. Чарли, давайте быстренько поговорим о Гринберге. Какое у вас мнение о нем?
— Боюсь — предубеждённое. Мне он нравится, и я завидую его рукам. Он очень чужой для меня. И все же, возможно, нет. — Чарли дал себе опуститься на дно бассейна. Торранс воспользовался возможностью прочистить горло, которое резало так, словно он обедал бритвенными лезвиями.
Чарли появился на поверхности и выпустил струю.
— Он не чужой. Напротив! Он думает во многом как я — контактировал со мной несколько раз ещё до того, как мы рискнули провести контакт наоборот. Он практичный шутник — нет, это очень далеко от правильного понятия. Ладно, вот что можно сделать. Лэрри — это дельфиний тип практичного шутника. Много лет назад он выбрал несколько наших самых известных шуток, старых острот, которые мы считаем классикой, и преобразовал их в то, что мог использовать как ходок. Но потом решил не применять их, так как мог угодить из-за этого в тюрьму. Если он больше не боится тюрьмы, то может соблазниться и разыграть эти шутки.
— Вот как?
— Да, например такие, которые я бы не стал применять к пловцам. Я должен использовать английское слово: гипотизм.
Торранс вставил:
— Я не понял этого.
— Определяется как вызванное состояние мономании.
— А-а, гипнотизм.
— Лэрри изучал его все время и даже пытался использовать — у него это работало. Но для пловца такие вещи неэффективны.
— Значит, он уже опробовал это, — кивнул Гарнер. — Что ещё?
— Гаррннрр, вы должны понять, что бульканье-жужжание-ССККРРИПЫ в действительности не являются практичной шуткой. Это способ рассматривать вещи. Закинуть английский ключ в механизм — часто единственный способ заставить кого-то починить, заменить или переделать агрегат. Укусив пловца за плавник в нужное время, можно изменить все его отношение к жизни, и часто в лучшую сторону. Лэрри понимал это.
— Я тоже хотел бы понять. Благодарю за потраченное время, Чарли.
— Наоборот! Наоборот! Спасибо вам за ваше!
Час до долгого прыжка. Горло Люка хорошо поработало.